И сто смертей - [43]
Яан готов был застонать. Даже их «опель» стал в глазах ретивых охранников дополнительной уликой. Теперь их собралось уже столько, что пропало желание говорить с задержанными. Мужики еще только между собой обменивались репликами, относящимися к задержанным.
— Гляди-ко, а по-нашему все же лопочут, — басовито заметил один из стариков.
— Они всякие бывают. Когда меня из-под Сандомира привезли в Одессу в госпиталь, то я насмотрелся на этих немецких колонистов. Приезжали из степных сел в город на базар. В тех краях их полно было. Когда чуток подправился, я и сам стал интереса ради на базар похаживать. Одни говорили совсем плохо по- русски, другие шпарили как по маслу, еще почище, чем этот здесь!
— Их в разведшколе обучают, — пояснил парнишка- значкист.
— Ну и гады! — со злостью сплюнул тот, который допытывался о цене ржи в Печорах.
— А от нас все равно не уйдешь! — торжественно провозгласил тонкоголосый старик. — Какой бы хитрый немец ни был, а русский тебе рано или поздно все равно зенки вывернет. Как в империалистическую, когда мы с Брусиловым австриякам фронт прорвали, я там тоже участвовал.
— Так то были австрийцы, — попытался возразить парнишка без значков.
— А, все одно немцы, — безмятежно махнул рукой старик. — Знаешь, в старину на Руси правильно говорили: кто не русский, тот немец. С петровских времен так и говорили. Намотай себе это на ус.
Яан почувствовал, что на него наваливается страшное безразличие. Пытаться изменить положение было все равно что биться головой о стенку. Лучше предоставить все случаю, как-нибудь должно же оно уладиться. Накопившаяся за долгий день усталость придавила его спиной к бревенчатой стене, руки и ноги налились теплом, отяжелели, и вдруг у него не оказалось уже никаких иных желаний, только стремление оставаться в покое и сомкнуть глаза. В таком блаженном состоянии нервы его отдыхали. Разговор между охранявшими их людьми слился в неразборчивое бормотание, тени сидевших за столом и размахивавших руками стариков отплясывали на стенах своеобразный угловатый танец. Дверь на крыльцо стояла нараспашку, оттуда тянуло ночной прохладой и сенным духом.
Он не знал, просидел ли он так час или два, как вдруг положение резко изменилось. Кто-то вошел твердым шагом в избу, охранники вскочили. Когда в лампе подкрутили фитиль, Яан, протерев глаза, увидел, что в сопровождении сержанта в помещение вошел начальник политотдела дивизии, старший батальонный комиссар Прейман. Сон будто рукой сняло, Яан вскочил на ноги и доложил начальнику политотдела.
Когда все разрешилось и они вместе вышли из сельсовета, старший батальонный комиссар взял Яана за портупею:
— Ну что мне с ними делать! Они ведь тоже начеку! Откуда им знать? Если бы я был в твоем обмундировании, и меня вполне бы могли задержать как диверсанта. Ничего не скажешь. Ты постарайся поскорее сменить обмундирование.
Начальник политотдела пришел в корпус из кадров Красной Армии и носил форму, которая была без оговорок признана собравшимися в сельсовете мужиками. Да и богатейшая русская речь Преймана, достоинствами которой он в меру одарил неудачливых охотников за шпионами, рассеяла всякие сомнения.
— Комдив рычит как лев. Уже подумали, что с тобой что-нибудь приключилось, знаешь, как остервенело немец дороги утюжит, с каждым днем все пуще! Взял машину и поехал взглянуть. Хорошо, что шофер узнал твою машину возле сельсовета!
Мужики стыдливо вслед за ними повалили на крыльцо. Парнишка без значков подошел к радиатору машины и еще раз прочел фирменный знак.
— А почему тут все-таки «Орел» с немецкой буквой «л»? — с жесткой любознательностью спросил он.
— Тут все буквы немецкие, — нехотя отозвался Яан. — Не «Орел», а «Опель». Это немецкая машина.
— Все немецкие буквы? — удивился парнишка, с несколько глуповатым видом уставился на машину, затем его осенила догадка, и он уважительно проговорил: — Значит, трофейная! Взяли у немцев? Вот это да!
Когда они через несколько минут, покидая Лясковичи, окунулись в облако пыли, поднятое машиной Преймана, возле крыльца сельсовета стоял застегнутый на все пуговицы Федор, припав на хромую ногу, он опирался на ружье. Лицо его приняло землистый оттенок. Он мрачно посмотрел вслед уезжавшим, а затем со злостью сплюнул.
— Чего плюешься, Федор! — участливо спросил старик с фальцетом.
— Ну и насобирали же разных фашистов, — медленно выдавил Федор. — Оттого и драпают. Одна измена другую погоняет!
— Федя, а Федь, — насмешливо протянул старик, — чего это ты захотел? Правды, что ли? Да нет ее, правды- то, на свете, богу так удобнее!
Федор со злостью повернулся к старику спиной.
9
Телефонный разговор был отнюдь не из приятных.
Едва Рудольф Орг соединился с секретарем укома, как на его голову, словно из-за прорвавшейся плотины, хлынул поток упреков.
— Послушай, Орг, — начал секретарь, слегка запинаясь от волнения и в то же время стараясь сохранять спокойствие. — Что это у тебя за партизанские замашки появились? Я-то думал, ты человек серьезный, так черта с два. Звонарь, вот ты кто, Орг!
— Чего? — не понял парторг.
— Чего-чего! — передразнил секретарь. — Это ты звонил уполномоченному госбезопасности?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мальчик Тим живет на окраине Таллина. В один из дней он гуляет по свалке металлолома и обнаруживает маленького железного человечка Роберта, который оказывается хранителем этой свалки металлолома. У Роберта есть друг — пес Маукам. Герои попадают в различные приключения и передряги.
Фантастика из двадцать четвертого выпуска научно-художественного географического сборника «На суше и на море».
«Советская поэзия» — гигантская "тысячелистая" (В. Маяковский) книга советской многонациональной поэзии. Дыханием времени веет с ее страниц. Листая эти два огромных тома, попадаешь в атмосферу революционной эпохи, острейших социальных конфликтов, строительного энтузиазма, народного подвига в защите родины, свершения великих дел. Каждый поэт говорит "o времени и о себе", а вместе они отражают многие существенные черты народной жизни на более чем полувековом отрезке истории.Вступительная статья Ал. Михайлова.Примечания Л. Осиповой.Перевод М. Дудина, И. Лисянской, В. Шацкова, Р. Кутуя, В. Микушевича, Ю. Гордиенко, В. Лугового, Е. Евтушенко и многих других.(От верстальщика: во второй том вошли стихотворения 230 советских поэтов, родившихся в период с 1911 по 1943 годы).
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман И. Мележа «Метели, декабрь» — третья часть цикла «Полесская хроника». Первые два романа «Люди на болоте» и «Дыхание грозы» были удостоены Ленинской премии. Публикуемый роман остался незавершенным, но сохранились черновые наброски, отдельные главы, которые также вошли в данную книгу. В основе содержания романа — великая эпопея коллективизации. Автор сосредоточивает внимание на воссоздании мыслей, настроений, психологических состояний участников этих важнейших событий.
Роман «Водоворот» — вершина творчества известного украинского писателя Григория Тютюнника (1920—1961). В 1963 г. роман был удостоен Государственной премии Украинской ССР им. Т. Г. Шевченко. У героев романа, действие которого разворачивается в селе на Полтавщине накануне и в первые месяцы Великой Отечественной войны — разные корни, прошлое и характеры, разные духовный опыт и принципы, вынесенные ими из беспощадного водоворота революции, гражданской войны, коллективизации и раскулачивания. Поэтому по-разному складываются и их поиски своей лоции в новом водовороте жизни, который неотвратимо ускоряется приближением фронта, а затем оккупацией…