И сто смертей - [41]

— А ну, выходи! — раздался приказ.

Ружейные стволы подвинулись ближе и уставились прямо в лицо. Это были охотничьи ружья большого калибра.

— Послушайте, у нас нет времени, в штабе дивизии ждут, — сдерживаясь, попытался объяснить Яан.

— Подождут, — успокоил мужик, который был явно за главного, и тут же гаркнул с неожиданной злостью: — Сколько вам еще повторять: вылезай?

Делать было нечего. Лейтенант с одной, шофер с другой стороны машины сошли на дорогу. Их обыскали, у Яана вытащили из кобуры пистолет.

— Пошли, — приказал все тот же скрипучий голос.

— Куда? — спросил Яан.

— Куда надо, — отрезал тот, который явно был старшим в отряде. — Там разберемся.

— Вы за это ответите! — в сердцах пригрозил Яан.

— Ответим, как не ответить, — с издевкой протянул другой.

Они гурьбой двинулись к деревне, мужики с ружьями плотно шли следом, и тут вдруг кто-то сзади спросил:

— Слушай, Федор, что с машиной-то делать? На дороге негоже оставлять. Еще в потемках кто-нибудь наскочит.

— А ты умеешь водить машину?

— Нет, я не умею, но у него ведь водитель есть.

— Ну, знаешь, этот еще… — произнес скрипучий голос и оборвался на полуслове.

Лейтенанту и шоферу приказали остановиться. Сзади донесся шепот нескольких мужиков. Затем Федор со скрипучим голосом снова подошел и сказал:

— Идем назад. Поедем на машине.

Двое мужиков с охотничьими ружьями залезли на заднее сиденье, шоферу и Яану приказали садиться на свои места. Охранники втиснулись каждый в свой угол и держали сидевших впереди на прицеле. В машине было тесно, длинные стволы ружей не уместились бы вертикально, поэтому мужики уставили свои ружья крест-накрест. Стоило Яану хоть немного повернуть голову, как он ощущал за ухом холодное прикосновение дула. Оставалось лишь надеяться, что старик с ружьем не страдает нервными судорогами.

— Имейте в виду, никаких выкрутасов! — предупредили их.

Стекла все опустили, на подножки с обеих сторон забралось по два мужика.

— Теперь поезжай, — приказал звавшийся Федором. — Только помалу. Повернешь, куда скажу. И не вздумай чего, у нас в каждом стволе медвежья картечь!

Машина, покачиваясь, двинулась с места. Колесо угодило в большую яму, Яан больно ударился затылком о ствол.

— Послушайте, уберите свои ружья! — сказал он сердито. — На этой дороге может еще и выстрелить.

— Не беспокойся, не твоя забота, — ответили ему и не повели даже пальцем.

— Забота не моя, зато голова моя! — сказал Яан.

— Хе-хе, а ты шутник, — произнес скрипучий голос.

— Что делать будем? — тихо спросил шофер.

— Посмотрим, — отозвался Яан.

— Молчать! — гаркнул ехавший на левой подножке Федор. — Чего лопочете на своем языке?

Он немного помолчал, а затем с сердитой усмешкой промолвил:

— Диверсант Красной Армии!

Посередине деревни шоферу приказали остановиться. Когда их вводили в помещение, глаза Яана, свыкшиеся с темнотой, выхватили возле двери вывеску: Лясковичский сельсовет.

В комнате, куда ввели задержанных, стояли два закапанных чернилами стола на тоненьких ножках, фанерный шкаф и несколько стульев, каждый на свой лад. Окна были завешены, и на одном из столов горела десятилинейная керосиновая лампа. Им велели сесть на скамейку возле стены.

Теперь Яан мог поближе разглядеть своих конвойных. Тот, кого называли Федором и который распоряжался отрядом, был невысокого роста, хромой, в маленькой кепке с пуговкой, штанины заправлены в широкие голенища, под пиджаком со смятыми отворотами застегнутая на все пуговицы косоворотка. Трое из его отряда были бородатыми стариками, двое совсем еще мальчишки, у одного из них на куртке болтался на цепочке значок ГТО, а возле него красовался еще и другой значок, на котором был изображен стрелок во весь рост. У стариков за плечами были охотничьи ружья, у парнишек вроде бы мелкокалиберные спортивные винтовки.

Один из бородачей подошел к столу и со стуком положил на него пистолет Яана.

— Глянь, Федор, — сказал он дребезжащим голосом.

Федор подошел, повертел пистолет на свету.

— Вроде бы не наш, — протянул он. — Венька, поди погляди, ты у нас ворошиловский стрелок, должен знать оружие.

Парнишка со значками подошел к свету. Взяв в правую руку пистолет, он внимательно разглядел его, затем поднял голову и объявил:

— Да, не наш, наш ТТ я знаю. Во, немецкими буквами написано, только не пойму, что это значит!

Он с гордостью показал пистолет другим.

Яан подавил вздох возмущения. Конечно, на его личном оружии, бельгийском ФН, слева, имеется надпись. Даже в два ряда. Со времен чистки оружия в военном училище сидит она в голове. На вороненом металле выбито: FABRIQUE NATIONALE D’ARMES de GUERRE HERSTAL — BELGIQUE, и чуть ниже еще BROWNINGS DATENT DEPOSE.

— Диверсанты! — оторопело воскликнул другой парнишка.

— Глупость! — возразил Яан и с досадой почувствовал, как его русский язык от возмущения и волнения становится еще нескладнее и корявей. — Мы из территориального корпуса, из Эстонского, у нас там другая форма и оружие другое.

— В Эстонии до войны была буржуазно-фашистская диктатура, — с большой готовностью пояснил парнишка со значками, будто урок отвечал. Замолчал и неуверенно добавил: — Рабочие там, правда, совершили революцию, но что там сейчас, я не знаю… Может, немцы!