И стал тот камень Христом - [5]

— Крещение, принятое от меня, совсем иное. Крещение принятое от меня, это покаяние, стремление к очищению, осветлению души, дабы уже незапятнанными, с достоинством встретить Помазанника, который грядет.

— А кроме того, чтобы каяться и креститься, что нам еще надо делать? — спросил один фарисей.

— Тот, у кого два хитона, пусть отдаст один тому, кто его не имеет; а у кого есть пища, пусть поделится ею с голодным; а у кого есть дом, пусть поселит в одной из комнат обездоленного бродягу.

— А нам, сборщикам налогов, что надо делать? — спросил мытарь.

— Не вымогайте денег у народа, не берите ни на тысячную драхмы больше, чем положено.

— А нам, людям с оружием, что делать? — спросил воин.

— Не совершайте насилия ни над кем, не требуйте денег, угрожая силой; довольствуйтесь тем, что получаете.

— А если я припомнил все свои проступки и оплакал их наедине со своей совестью, зачем мне еще выбалтывать их толпе? — спросил, паясничая, какой-то саддукей.

— В судный час не помогут вам, лицедеям, никакие уловки и притворства, ибо тот, кто придет, принесет с собой лопату, дабы отделить зерна от плевел, и он очистит свое гумно и соберет пшеницу в свою житницу, и будет жечь солому на негасимом огне, и всякое бесплодное дерево тоже будет срублено и брошено в костер.

— Будет ли срублено и брошено в этот негаснущий костер древо империи, которая с далеких холмов опекает и защищает нас, а также и мудрые ветви царского рода, властвующие в Галилее и Перее от имени империи? Или, напротив, все это будет храниться, как избранные зерна, в житницах Господа? — спрашивает один из доносчиков.

От негодования Иоанна бросает в жар, но ответить на вызов ему не доводится, ибо как раз в этот самый момент толпа раздается и перед ним встает плотник по имени Иисус[10], который пришел из Назарета. Человек этот сутуловат и потому кажется невысоким, но когда он поднимает глаза, потом и голову к небу, распрямляясь, то неожиданно оказывается такого роста, что все окружающие приходятся ему по плечо. На нем белый хитон, не замаранный ни дорожной грязью, ни поднятой ветром пылью. С веревочного опояска свисает кусок дерева — отличительный знак его профессии. Черные прямые волосы, разделенные пробором, мягко падают на спину и плечи. Темна и борода его, темны, наверное, и глаза, но они светлеют, становясь почти опаловыми, когда он говорит с детьми, и чернеют, становясь почти базальтовыми, когда он слушает речи книжников. На его продолговатом лице с заметными скулами брови сливаются почти в сплошную прямую линию, а четкие грани носа будто выточены самым искусным греческим мастером. Как и лошадник, который всегда распространяет вокруг себя запах сбруи и конского волоса, плотник из Назарета разливает вокруг аромат кедровых брусьев, можжевеловых ягод, древесной смолы, сандаловых досок или всего этого вместе. У него нет грехов, в которых надо признаться, он солгал бы, если бы признался. И когда он сбрасывает одежду, чтобы погрузиться в реку, из складок хитона вырастает крепкий мужской торс, еще более белый, чем ткань, его прикрывавшая.

Иоанн сердцем чувствует, что явился тот, кто должен был явиться, Иоанн слышит звуки золотых и серебряных рожков, на которых никто не играет; видит, как холмы пляшут перед ним подобно зеленым козлятам, как воды Иордана взметнули вверх своих рыб, а там, вдали, над утесами Мертвого моря, слышится пение ангелов. «Вот кто пришел после меня, а встал передо мной, ибо существует дольше меня», — думает Иоанн, но к толпе обращается с краткими словами:

— Среди вас тот, о ком вы не ведаете.

Иисус делает вид, что не слышит слов о себе. Опустив глаза, он подходит, касается рук пророка и говорит:

— Я здесь, чтобы ты меня крестил.

Иоанн отвечает:

— Это я должен быть крещен тобою, а ты приходишь ко мне?

Иисус говорит:

— Я такой же человек, как все люди, сын человеческий и брат остальным всем людям. Крести меня.

— Мое крещение — это покаяние и отпущение грехов. А ты их не совершал.

Но Иисус возражает:

— Дай мне сейчас исполнить волю Божью, ибо мы должны быть во всем справедливы и следовать предначертаниям Господа.

Иисус решительно окунается в речную воду; у Иоанна в первый раз дрожат пальцы в момент обряда. Он стряхивает несколько капель на голову плотника и говорит:

— Крещу тебя во имя Духа Святого, дабы все кривое исправилось и все неровное сгладилось.

Иисус складывает ладони и шепчет мольбу:

— Душа моя, восславь Господа! И да переведутся грешники на земле, да сгинут злодеи! Да будь благословен Господь, прибежище угнетенных, сирых и покинутых! Да преисполнит слава Его навсегда землю нашу, ибо милосердие Его вечно и вечна Его любовь! Возлюбим мир и радость, эти самые сладостные дары, ниспосланные нам Господом! Да будет благословен Господь!

Вот и все, что увидели и услышали мужчины и женщины, в смущении теснившиеся на левом берегу реки. Но тут опять загремел среди скал голос Иоанна Крестителя:

— Не будучи слепым, не возымели вы глаза; не будучи глухими, не возымели вы уши; не будучи в нетях, не смогли увидеть великую бурю, блиставшую молнией и нежнейшей радугой перед вами. Вы не видели, как воды Иордана обратились в сапфировую лестницу и вихрем вознеслись до кровли Вселенной, разрезая тучи, раскалывая звезды.