И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман - [7]

— Отчаянная девчонка, — говорит Би. — Отчаянная — я давно говорю. Она и замуж не выходит поэтому. Джени, ступай и принеси мне коктейль.

— Никуда не ходи, Джени, — говорю я.

— Что ты сказала? — спрашивает Би и поднимает на меня взгляд. Ее белое, под толстым слоем пудры, маленькое личико сморщено, как черносливина. Подсиненные седые волосы такие реденькие, что сквозь них просвечивает серая кожа. И только серо-голубые глаза по-прежнему молоды и полны жизни, но сейчас в них пылает гнев. — Что ты сказала? — спрашивает снова. — Ты ей велела никуда не ходить? Мисс, вы ошиблись, вы не у себя в "Семи дубах", вы в усадьбе у Маршаллов, мисс, а здесь я распоряжаюсь, нужно что-то делать или нет. — И повела на Джени таким же гневным взглядом, каким только что одарила меня. — Чего ты дожидаешься? — спрашивает она Джени.

— Слушаюсь, мэм, — сказала Джени и пошла в дом.

Коктейль, наверное, был уже приготовлен и стоял в холодильнике — не прошло и двух минут, как Джени возвратилась на галерею с двумя стаканами. Напиток состоял из джина, розового лимонада, в нем плавали ломтик апельсина, вишня, кусочек плода лайма, и из каждого стакана торчала зеленая соломинка. Стакан, поданный мне, я поставила на перила, зато Беатриса с жадностью набросилась на свой. Это была ее первая порция спиртного за день, да к тому же с опозданием на полчаса. Мы с Джени стоя ожидали, когда она покончит с этой процедурой.

— Так что, ты говоришь, там натворила Кэнди? — спросила Беатриса. — Отчаянная девчонка. Вылитый дедушка Нат.

— Господи! — говорю я. — О господи, Беатриса! Кэнди только что мне сообщила, что убила человека. А ты, узнав об этом, не можешь ничего сказать, кроме того, что она похожа на своего дедушку!

— На моего дедушку, — отвечает она. — Ей он прапрадедушка. Дед ее деда. Что ж, давно пора, пожалуй, пристрелить хоть одного из этих кэдженов[1], перерывших тракторами нашу землю. Отчаянная девчонка, молодец!

Тут я отчетливо поняла, что разговоры с Беатрисой — пустая трата времени, и повернулась к Джени. Та стояла, глядя на хозяйку и кусая губы — вот-вот снова расплачется.

— Держись, Джени, — говорю. — Мне одной не справиться с такими делами. Так что, будь добра, пожалуйста, держись.

— Я не подведу вас, мисс, — отвечает.

— Не подведи, — говорю. — А теперь послушай. Мне нужны одни ответы. Одни ответы, больше ничего. Никаких вопросов. Только ответы. Знаешь ты кого-нибудь, кто не любит Фикса?

— Мэ-эм, — говорит она, и пятится, и глядит на меня как на сумасшедшую. Можно подумать, я спросила, кто из ее знакомых любит черта.

— Джени, я предупредила: никаких вопросов, только ответы, — говорю я. — Нам просто времени не хватит, если мы с тобой обе станем задавать вопросы. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Так вот: знаешь ли ты кого-нибудь, кто не любит Фикса?

— Я его не люблю, — говорит Би. — И никогда не любила. Чего ради мы пустили их на свою землю, ума не приложу. Приволокли свои мерзкие трактора и изуродовали нам всю землю.

— Беатриса, будь любезна, помолчи, — говорю я. — Сделай мне такое одолжение, Беатриса, очень прошу тебя. — Она поднесла ко рту стакан и опять присосалась к соломинке. — Джени, так кого ты знаешь, кто не любит Фикса?

— Я не знаю никого, кто его любит, — отвечает она.

— Думаешь, они его так ненавидят, что не побоятся Мейпса?

— То есть как это, мэм? — спрашивает она.

— Джени, я тебя предупредила, — говорю я. — Только "да" или "нет". Не струсят ли они перед Мейпсом со своими пустыми дробовиками?

— Я не понимаю, про чего вы говорите, мисс Мерль, — отвечает Джени, и чувствую, она вот-вот заплачет. — Не сердитесь, мэм, но я не пойму, про чего вы говорите.

— Сейчас я тебе объясню — про чего, — отвечаю я. — Один раз я тебе отвечу, ну а уж после этого отвечать будешь только ты. Белая девушка тридцати лет от роду, белая девушка, у которой мозги набекрень, явилась в деревню и утверждает, что она только что убила белого человека. Я прекрасно знаю, что убила его не она… убил Мату. Но ей хочется спасти Мату. Ей так этого хочется, что она готова для его спасения втянуть в эту заваруху всех чернокожих, что живут в нашем штате. Два старых дурака уже пришли, Руф и Джонни Пол, оба клянутся, что убили Бо Бутана. Но ей этого мало. Ей нужно еще. Еще десять человек, пятнадцать, двадцать… тысячу! Она хочет, чтобы все они притащили с собой дробовики двенадцатого калибра и гильзы из-под пятого номера, чтобы все они выстрелили из своих дробовиков и сохранили стреляные гильзы, так что, когда Мейпс укажет пальцем на Мату, каждый из них скажет… Так кого ты знаешь, кто не любит Фикса? Марш к телефону и звони им всем.

Тут она давай реветь… ну просто как корова.

— Господи, смилуйся надо мной, Иисусе! Ох, не надо меня ничего такого заставлять! Я вас так прошу, мисс Мерль. Мэм, мисс Мерль, пожалуйста, Христом богом вас заклинаю: не надо меня ничего такого заставлять!

Я сгребла ее за шкирку и влепила две-три затрещины.

— Чтоб я больше тут не слышала "не надо меня заставлять", — говорю. — Ты что, думаешь, я это делаю для собственного развлечения? Или сразу говори, кто тут не любит Фикса, или я тебе еще по роже надаю. Ну, так кто у вас не обожает Фикса?