И повсюду тлеют пожары - [98]
Биби привалилась головой к БМВ и подождала, когда у дочери в спальне погаснет свет.
Иззи вернулась от Мии в пустой дом. С родителями все понятно — они на работе, но кто-нибудь из старших детей обычно дома. «Где Лекси? — подивилась она. — Где Сплин?» Трип, рассудила Иззи, наверное, с Пёрл, — хорошо бы перехватить ее до того, как вернется мать.
На самом же деле Трип и Сплин явились домой раньше обычного — Сплин сразу после школы, Трип, как ни странно, вскоре после. Трип был сварлив и не находил себе места; Сплин заподозрил — и угадал, — что Трип планировал встретиться с Пёрл, но что-то не сложилось.
— Не задался день?
Трип что-то буркнул.
— Она не пришла, — продолжал Сплин, цокнув языком. — Хреново, чувак. Но если подумать, а ты чего ждал?
— Что ты несешь? — сказал Трип, наконец обернувшись к Сплину, и того прошила дрожь злорадства.
— А ты что думал — ты у нее один? — сказал Сплин. — Ты думаешь, кому-то хватит тупости беречь себя для тебя? Поразительно, что до тебя раньше не дошло.
Сплин засмеялся, и тогда Трип бросился на него. Они так не дрались годами, с самого детства, и с внезапным облегчением Сплин засмеялся опять, хотя Трип заехал ему в живот и оба рухнули на пол. Пару секунд они повозились на плитке, полосуя дверцы шкафчиков грязью с подошв, а потом Трип зажал Сплина в захват, и на том драка закончилась.
— Заткнись, — прошипел Трип. — Заткни свою пасть, нахер.
С самого первого поцелуя Трип гадал, что Пёрл в нем нашла, гадал, не решит ли она — рано или поздно, — что ошиблась с выбором. Сплин будто заглянул ему в голову и вслух прочел все его страхи.
Сплин что-то лепетал, тянул Трипа за руку, и в конце концов Трип отпустил его и вылетел за дверь. Полчаса бесцельно покружив по улицам, он поехал к Дэну Саймону. До появления Пёрл Трип, Дэн и другие хоккеисты часами горбились вокруг Дэновой «Нинтендо», играя в «Золотой глаз», и Трип надеялся, что игровое марево отвлечет его от слов Сплина, от раздумий о том, правдивы ли эти слова. Сплин тем временем направился на озеро Подкова, где про себя перебирал все то, что хотел высказать брату — сегодня и за многие годы.
Иззи, одна дома, снова и снова вертела в голове слова Мии. Иногда нужно начинать с нуля. В пять вечера Мия так и не приехала готовить ужин, и под ложечкой у Иззи неприятно засосало. И засосало пуще, когда в половине шестого позвонила мать.
— Мия сегодня не может, — сказала она. — Я по дороге куплю какой-нибудь китайской еды.
Когда наконец в самом начале седьмого вернулся Сплин, Иззи сбежала вниз.
— Где все? — вопросила она.
Дернув плечами, Сплин выбрался из фланелевой рубашки и кинул ее на диван. Не один час он просидел на озере, бросал камешки в воду, размышлял о Пёрл и о брате. Ты посмотри, что ты с ней сделал, в ярости думал он. Что ей пришлось пережить. Как ты мог? Он закинул в воду все камешки, какие нашел, и ему все равно не хватило.
— Мне-то откуда знать? — ответил он Иззи. — Небось Лекси у Сирины. Где Трип — хер его знает. — Сплин умолк. — А тебе-то что? Я думал, ты любишь одна.
— Я искала Пёрл. Ты ее не видел?
— Видел на английском. — Сплин пошел в кухню за газировкой, Иззи следом. — С тех пор нет. Она ушла раньше. — Он глотнул из банки.
— Может, она с Трипом? — предположила Иззи.
Сплин сглотнул и промолчал. Заметив, что он не опровергает ее гипотезы, Иззи воспользовалась преимуществом.
— Это правда, что ты вчера говорил про Трипа и Пёрл?
— Судя по всему.
— Зачем ты маме рассказал?
— Я не знал, что это секрет. — Сплин отставил банку на столешницу. — Не то чтобы они прямо шифровались. И я не подписывался их покрывать.
— Мама сказала… — Иззи замялась. — Мама сказала, Пёрл сделала аборт?
— Сказала.
— Пёрл не делала аборт.
— А ты откуда знаешь?
— Оттуда.
Иззи не могла объяснить, но знала точно. Трип и Пёрл — в это поверить легко. Иззи месяцами замечала, как Пёрл смотрит на Трипа — точно мышь на кота, жаждет, чтоб ее сожрали. Но беременность? Пёрл? Иззи сосредоточилась. Может, Пёрл была какая-то странная?
Иззи замерла. Она вспомнила день, когда пришла к Мие, а там сидела Лекси. Что Лекси тогда сказала? Что приехала к Пёрл, Пёрл помогает ей с сочинением. Лекси, обычно вся такая причесанная, была лохматая и бледная, волосы в вислом хвосте, и Мия очень быстро Иззи шуганула. Иззи поразмыслила еще. Лекси вернулась на следующий день, в любимой зеленой футболке Пёрл, той, что с Джоном Ленноном на груди. С пластиковым пакетом — в пакете что-то лежало. Лекси весь вечер просидела у себя, не вышла к ужину — опять же, на нее не похоже, аппетит у нее будь здоров — и ходила кислая еще не одну неделю. В сущности, даже сейчас сестра не так кипуча, не так бойка, точно в ней закрыли заслонку. И они с Брайаном расстались.
— Где Лекси? — снова спросила Иззи.
— Я же говорю. По-моему, у Сирины. — Сплин схватил Иззи за локоть: — Насчет Трипа и Пёрл ни слова, поняла? По-моему, она не знает.
— Что ж ты за мудак, а? — Иззи вырвала руку. — Пёрл не была беременна. Ты вообще понимаешь, что ее теперь, наверное, убьют, и мама, и ее мать, а ты ее с потрохами сдал вообще не пойми почему?
Сплин побелел, но лишь на миг. Затем тряхнул головой:
«Лидия мертва. Но они пока не знают…» Так начинается история очередной Лоры Палмер – семейная история ложных надежд и умолчания. С Лидией связывали столько надежд: она станет врачом, а не домохозяйкой, она вырвется из уютного, но душного мирка. Но когда с Лидией происходит трагедия, тонкий канат, на котором балансировала ее семья, рвется, и все, давние и не очень, секреты оказываются выпущены на волю. «Все, чего я не сказала» – история о лжи во спасение, которая не перестает быть ложью. О том, как травмированные родители невольно травмируют своих детей.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.