И повсюду тлеют пожары - [85]

Сплин переварил этот вопрос не сразу.

— Таинственную телку?

— Он таскает ко мне домой телку, пока я на тренировке. Не говорит, кто она. — Тим перебросил сумку на другое плечо. — Трип — он, знаешь, не очень таинственный. Я прикидываю, либо она совсем левая, либо он сильно втюрился.

Сплин помолчал. Тим идиот, но лишен воображения. Он сочинять не будет. Закрадывалось подозрение.

— И ты ничего про нее не знаешь? — спросил Сплин.

— Вообще. Уже месяца, типа, два. Прямо подмывает как-нибудь сбегать домой и их застукать. Он тебе ничего не говорил?

— Он мне никогда ничего не говорит, — ответил Сплин, и толкнул дверь, и вышел на газон.

В беспокойстве он вернулся домой и узрел Иззи с книжкой на диване.

— А ты что так рано? — спросил он.

— У Мии сегодня другая работа, — ответила Иззи. Перевернула страницу. — Куда все провалились? А Пёрл не с тобой?

Сплин не ответил. Подозрение неприятно затвердевало. «У мамы новый проект, — сказала Пёрл. — Нужна лишняя пара рук». Но вот же Иззи — прекрасная лишняя пара рук, и она дома и говорит, что Мия на работе. Не ответив сестре, Сплин бросил сумку на кофейный столик и пошел в гараж за велосипедом.

Всю дорогу до Уинслоу он твердил себе, что ему мерещится. Нет ничего такого, просто совпадение. Но через дорогу от дома, как он и предполагал, была припаркована машина Трипа. Сплин стоял, глядя на окно Пёрл, стараясь не думать о том, что творится внутри, не в силах отвести взгляд; ему показалось, это длилось часами. Он такой невинный, этот скромный кирпичный домик с чистой белой дверью, с бледно-красной опушкой цветов на персиковом дереве в парадном дворе.

Трип и Пёрл вышли, держась за руки, но Сплина потрясло не это. Между ними царила непринужденность, какая бывает — Сплин не сомневался — только между людьми, привычными к телам друг друга. Как они сталкивались плечами, шагая по дорожке. Как Пёрл наклонилась застегнуть молнию у Трипа на рюкзаке, как он потянулся убрать беглую прядь с ее лица. Затем оба подняли взгляды, и на тротуаре увидели Сплина верхом на велосипеде, и застыли. Они не успели вымолвить ни слова — Сплин брыкнул педаль и умчался.

Ему и в голову не пришло выяснять отношения с братом: от Трипа он ничего другого и не ждал. Всю свою ярость он берег для Пёрл, и под вечер, когда она на цыпочках поднялась по лестнице и постучалась к нему в спальню, Сплин был не в настроении выслушивать ее отмазки.

— Так само получилось, — сказала Пёрл, закрыв дверь.

По ее тону Сплин понял, что она не врет, но это едва ли утешало. Он закатил глаза — она сейчас слишком походила на персонажа подросткового сериала — и снова взялся настраивать гитару.

— Да пофиг, — сказал он. — Если тебе охота трахаться с этим лузером… — Пёрл поморщилась, и он невольно осекся. — Ты же в курсе, что он тебя использует, да? — после паузы сказал Сплин. — Он только это и делает. У него всерьез не бывает. Ему становится скучно, и он сваливает.

Пёрл вызывающе молчала. На сей раз все иначе — она была уверена. И оба не ошибались. Трип в самом деле быстро начинал скучать и редко вспоминал девушек, едва они исчезали с глаз. Но он никогда не встречал таких, как Пёрл: она не смущалась быть умной, не вполне встраивалась в упорядоченный мир Шейкер-Хайтс, хотя, может, сама того не сознавала. За последние два месяца она прокрадывалась в его мысли в самые неурочные часы: в химической лаборатории, на тренировке, по ночам, хотя обычно он засыпал быстро и смотрел банальные сны. Местные девчонки, с которыми он рос, — да и парни, если уж на то пошло, — были такие целеустремленные; такие амбициозные; такие самонадеянные; обо всем судили так уверенно. Они немножко походили на его мать и сестер: убежденно делили мир на правильное и неправильное, не сомневались, что умеют различать. Пёрл была умнее их всех, но ее не смущало неведомое: ей было уютно в серых лакунах. Она, обнаружил Трип, думала о важном, и в эти дни, после того как они были вместе, разговоры в итоге съезжали на важное. Как ему тяжело, что он не ладит со Сплином («Мы братья, — сказал Трип. — Братья ведь дружат, да?»). Как в свои семнадцать он не понимает, чем заняться в жизни: все спрашивают, ему полагается думать про колледж, полагается знать, а он не знает, вообще ни малейших идей. Еще есть время, утешала его Пёрл, время всегда есть. Трипу рядом с Пёрл распахивался мир, а она рядом с Трипом прочнее стояла на земле, становилась не так абстрактна, реальнее.

— Ты в нем ошибаешься, — в конце концов сказала Пёрл Сплину.

— Да ничего, — ответил тот. — Ну, если тебя не парит, что ты его очередная победа. Я просто думал, ты себя больше уважаешь. — Он знал, что если поднять взгляд, в ее лице он прочтет боль, и подчеркнуто сверлил глазами гитару на коленях. — Я думал, ты умнее этих шлюх, которые обычно с ним гуляют. — Он пальцем подергал струну, чуть потуже завернул колок. — Видимо, не угадал.

— Зато меня по крайней мере кто-то хочет. Зато я по крайней мере не доживу до конца школы озлобленной девственницей. — Пёрл подавила в себе порыв вырвать гитару у Сплина из рук и расколошматить об стол. — И, к твоему сведению, я не победа. Знаешь что? Я с ним первая начала.