И повсюду тлеют пожары - [83]

— Это не обязательно, — заявила она теперь. — Мы не обязаны быть китаеведами. Мы обязаны только любить Мирабелл. А мы ее любим. Хотим, чтоб ей лучше жилось.

Она все плакала, и судья ее отпустил.

— Ничего страшного, — сказал мистер Ричардсон, когда она села рядом. — Все прошло нормально.

Но даже в нем затрепыхалось сомнение. Конечно, Мирабелл будет хорошо с Марком и Линдой. Вопросов нет. Но не исчезнет ли из ее жизни что-то… нечто. Внезапно мистер Ричардсон увидел Мирабелл очень ясно — различил исполинское бремя сложного мира на плечах этого крохотного ранимого человечка.

На ступенях суда, когда им преградили дорогу репортеры, мистер Ричардсон выдал краткое безобидное заявление о вере в судебный процесс:

— Я абсолютно доверяю судье Райнбеку — он взвесит все и примет справедливое решение.

Супруги Маккалла, похоже, не заметили тонкой перемены тона — поначалу-то мистер Ричардсон не без нажима говорил, как кристально ясно, что опеку должны присудить им, как очевидно, что они лучше воспитают ребенка, как абсолютно прозрачно, что Мирабелл место у Маккалла (что она сама Маккалла, твердил он). И газеты, что публиковали заметки с заголовками «АДВОКАТ ПРИЕМНЫХ РОДИТЕЛЕЙ УВЕРЕН В ПОБЕДЕ», тоже не заметили. Но, вопреки газетам, уверенности у мистера Ричардсона поубавилось.

В тот вечер за ужином, когда миссис Ричардсон спросила, как прошли слушания, он был немногословен.

— Линда давала показания, — ответил он. — Эд Лим на нее сильно давил. Выглядело так себе.

Он имел в виду — для миссис Маккалла, но едва слова сорвались с языка, мистера Ричардсона посетила идея, способ передернуть, и позже в тот вечер он позвонит знакомым в газете. Наутро «Плейн дилер» опубликует статью, где упомянет «агрессивную» тактику Эда Лима и как тот довел бедную миссис Маккалла до слез. Таким людям, сообщат в статье, не положено терять хладнокровие — хотя не уточнят, в каком смысле «таким». Адвокатам? Или речь совсем не о том? Но если честно, — и мистер Ричардсон это понимал — сердитый азиат обманывал ожидания публики и потому внушал опасения. Азиаты могут быть диковатыми, бестолковыми и нелепыми, как Лонг Дак Донг[55], или разве что нестрашными фиглярами, как Джеки Чан. Им не дозволено быть сердитыми, и красноречивыми, и могущественными. И, возможно, правыми, подумал мистер Ричардсон, ежась. После выхода статьи кое-кто из державших нейтралитет переметнулся на сторону Маккалла; кое у кого из сторонников Биби поугас пыл.

Но идея пока еще только вырисовывалась, и мистер Ричардсон сказал:

— Посмотрим, как сложится.

— Жалко ее, — вдруг высказалась Лекси через весь стол. — Биби. С ней, наверное, ужас что творится.

— Прошу прощения, — сказала Иззи, — это та самая Биби, про которую ты месяц назад говорила, что она халатная мать?

Лекси вспыхнула.

— О ребенке надо было заботиться лучше, — согласилась она. — Но я даже не знаю. Может, она просто себя переоценила. Не знала, на что шла.

— И поэтому беременность — не шуточки, — вклинилась миссис Ричардсон. — Слышишь меня, Александра Грейс? А ты, Изабелл Мари? — Она взяла миску посыпанной миндалем стручковой фасоли и подложила себе. — Конечно, рожать ребенка тяжело. Это переворачивает всю жизнь. Биби явно оказалась не готова, ни в бытовом плане, ни в эмоциональном. И это лучше всего доказывает, что ребенка надо отдать Линде и Марку.

— То есть одна ошибка — и все? — спросила Лекси. — Вот я рожать не готова. Но если я… — Она замялась. — Если я забеременею, ты и меня заставишь отдать ребенка?

— Лекси, такого не может быть. Мы тебя воспитали разумнее.

Мать поставила миску в центр стола и насадила фасоль на вилку.

— У кого-то сердце сегодня выросло на три размера, — заметила Иззи сестре. — Что с тобой такое?

— Да ничего, — ответила Лекси. — Я просто говорю. Это сложная ситуация, вот и все. — Она кашлянула. — Брайан рассказывал, даже его родители из-за нее спорят.

Сплин закатил глаза:

— Это дело разбивает семьи по всему Кливленду.

— И Джон, и Дебра имеют право на мнение, — сказал мистер Ричардсон. — Как и все за этим столом. — Его взгляд обежал комнату. — Трип, а что это за вести до меня доносятся про хет-трик на вчерашнем матче?

Но после ужина туман в голове у мистера Ричардсона не рассеялся.

— Ты считаешь, — спросил он жену, когда они убирали со стола, — что Марк и Линда знают, как воспитывать китайского ребенка?

Миссис Ричардсон уставилась на него.

— Как любого другого, я считаю, — чопорно ответила она, складывая тарелки в посудомойку. — В чем разница-то?

Мистер Ричардсон счистил остатки яичной лапши в измельчитель и протянул жене очередную тарелку.

— Все важное — то же самое, это да, — согласился он. — Но я о чем: когда девочка подрастет, у нее появится масса вопросов. Кто она, откуда взялась. Ребенок заинтересуется своим наследием. Они смогут ее научить?

— Ресурсов полно, — отмахнулась миссис Ричардсон, ненароком брызнув на столешницу каплями бефстроганова. — Что им помешает учиться вместе с ней? Это же их только сплотит — если они станут вместе изучать китайскую культуру?

У нее остались яркие детские воспоминания о том, как Линда пеленает свою Тряпичную Энни в старый платок и нежно укладывает спать. Миссис Ричардсон знала как никто, до чего яростно Линда Маккалла мечтала всю жизнь о ребенке, до чего глубоко в ней сидело желание стать матерью — сыграть эту магическую, восхитительную, ужасающую роль. Мия, подумала миссис Ричардсон, должна понимать: она же видела это в Райанах? Может, и пережила сама — не потому ли она сбежала с Пёрл? Миссис Ричардсон отерла столешницу пальцем, размазав пятно по граниту.