И повсюду тлеют пожары - [46]

— Да ничего. — Пёрл поковыряла омлет вилкой. — Ну, мы переезжаем, как только мама заканчивает проект. У нее в новых местах рождаются новые идеи.

— Ты растешь настоящей гражданкой мира, — сказала миссис Ричардсон, и Пёрл невольно вспыхнула. — Ты, вероятно, знаешь об этой стране больше любого сверстника. Даже Лекси и Иззи — а мы немало покатались, — но даже Лекси и Иззи были всего в нескольких штатах. — И затем, как бы невзначай: — А где ты жила дольше всего? Там, где родилась, наверное?

— Ну-у. — Пёрл проглотила яйцо. — Родилась-то я в Сан-Франциско. Но мы уехали, когда я была совсем маленькой. Я вообще не помню. Мы нигде надолго не задерживались.

Эти сведения миссис Ричардсон у себя в голове каталогизировала и отложила.

— Придется тебе однажды туда вернуться, — сказала она. — Я очень верю в важность корней. Их знание формирует личность. Вот я, между прочим, родилась в Шейкер-Хайтс.

— Мам, — перебила Иззи, — Пёрл это не интересно. И никому не интересно.

Миссис Ричардсон пропустила замечание мимо ушей.

— Мои бабушка с дедушкой приехали сюда одними из первых, — продолжала она. — Раньше считалось, что здесь сельская глубинка, представляешь? У них были конюшни, и каретные сараи, и выезды по выходным. — Она повернулась к Лекси и Иззи: — Вы-то моих дедушку с бабушкой и не помните. Лекси была совсем кроха, когда они умерли. В общем, они приехали сюда и остались. Верили в принципы, на которых зиждется Шейкер-Хайтс.

— Шейкеры — они же вроде были безбрачные коммунисты? — спросила Иззи, отпивая воды.

Миссис Ричардсон на нее покосилась.

— Вдумчивое планирование, равенство, разнообразие. Они считали всех поистине равными. Передали это моей матери, а она передала мне. — И миссис Ричардсон снова повернулась к Пёрл: — А где росла твоя мать?

Пёрл заерзала.

— Да я не знаю. Может, в Калифорнии? — Она снова потыкала вилкой омлет, уже резиновый. — Она почти не рассказывает. У нее, по-моему, не осталось родственников.

Честно говоря, Пёрл никогда не хватало духу прямо спросить Мию о корнях, а окольные вопросы та с легкостью парировала. «Мы кочевники, — говорила она дочери. — Современные цыгане, вот мы кто. Никогда никуда не ступаем дважды». А в другой раз: «Мы произошли от цирковых. Бродяжничество у нас в крови».

— Ты бы выяснила, — встряла Лекси. — Я в том году выясняла, для проекта на День истории. На Эллис-Айленде огромная база данных — списки прибывших пассажиров, судовые манифесты, все такое. Если знаешь, когда иммигрировали предки, восстанавливаешь семейную историю по переписям. Я отследила нашу до кануна Гражданской войны. — Она отставила бокал. — Как думаешь, твоя мать знает, когда твои предки сюда приехали?

Миссис Ричардсон почуяла, что лед под ногами тончает.

— Лекси, ты прямо начинающий репортер, — довольно резко вмешалась она. — Может, тебе в Йеле стоит подумать про журналистику.

Лекси фыркнула:

— Нет уж, спасибочки.

— Лекси, — вклинилась Иззи, не успела мать снова заговорить, — хочет стать новой Джулией Робертс. Сегодня Мисс Аделаида, а завтра — Любимица Америки.

— Заткнись, — сказала Лекси. — Джулия Робертс, наверное, тоже со школьных спектаклей начинала.

— Я бы не против, — сказала Пёрл.

Все посмотрели на нее.

— Что не против? — спросила Лекси.

— Стать репортером, — ответила Пёрл. — В смысле, журналистом. Докапываешься до дна. Рассказываешь истории про людей, отыскиваешь правду, пишешь об этом. — Говорила она пылко, как поистине умеют одни подростки. — Словами меняешь мир. Я бы с радостью. — Она глянула на миссис Ричардсон, и та впервые заметила, до чего огромны и искренни глаза у Пёрл. — Как вы. Я бы с радостью занималась тем же.

— Вот как, — сказала миссис Ричардсон. Ее это взаправду тронуло. На миг почудилось, будто Пёрл — просто-напросто очередная подруга дочери, пришла отпраздновать успех замечательной Лекси, многообещающая молодая женщина, которую миссис Ричардсон могла бы наставлять и воспитывать, полагаясь исключительно на ее потенциал. — Это прекрасно. Напиши что-нибудь для «Шейкерайта», школьная газета — отличный способ освоить начатки профессии. Будешь готова — может, я тебе с практикой помогу. — Тут она осеклась, вдруг вспомнив, зачем позвала Пёрл на бранч. — Ну, короче, подумай, — договорила она и яростно поболтала в коктейле сельдерейным стеблем. — Иззи, а больше ты ничего не ешь? Только тост с желе? Ну честное слово, так можно питаться и дома.

* * *

По телефону отдел записи актов гражданского состояния в Сан-Франциско нашелся не сразу, но едва миссис Ричардсон отыскала номер и дозвонилась, все пошло как по маслу. Меньше десяти минут — и служащая, ни о чем не спросив, по факсу прислала форму запроса на предоставление копии свидетельства о рождении. Миссис Ричардсон поставила галочку в квадратике «информационные цели», вписала имя и дату рождения Пёрл, а также имя Мии. Графу «отец», естественно, пришлось оставить пустой, но служащая уверяла, что и без имени отца бумага прекрасно отыщется, свидетельства о рождении — публичные документы.

— От двух до четырех недель — если оно у нас, мы вышлем, — пообещала она, и миссис Ричардсон вписала свой адрес, приложила чек на восемнадцать долларов и отослала конверт.