И полвека в придачу - [66]

– Ничего. Давайте пока вашим другом побуду я.

Рон с удивлением посмотрел на профессора.

– Позвольте, я вытащу вас из этого драндулета? – улыбнулся Штерн и легонько постучал огромной ладонью по спинке инвалидной коляски.

– Хорошо. – Рон кивнул.

Профессор подхватил его словно пушинку и аккуратно положил на кушетку. За последнее время Рон сильно похудел, высох, как деревце без дождей, и выглядел года на два-три моложе своего возраста. При падении в шахту он повредил позвоночник, и нижнюю часть тела парализовало.

Несколько месяцев беготни по больницам очень сильно вымотали. Врачи все как один твердили, что ничего нельзя сделать. Успокаивали, что таких людей немало и с этой бедой тоже можно жить. Рон уже ни во что не верил, устал, смирился. Но мама не сдавалась. Как же она его любит! Ведь выискала же где-то этого доктора Зелински. И вот теперь они здесь. Хоть какая-то надежда появилась.

– Чему собираетесь посвятить свою жизнь, мистер Ллойд? – спросил Штерн, аккуратно ощупывая позвоночник.

– М-м-м?

– Кем хотите стать, когда вылечитесь?

На секунду Рон растерялся. Он сказал «когда»! Не «если», не «возможно», а «когда»! Неужели получится выкарабкаться?

– Может, банкиром? – неуверенно произнес Рон. – Да, пожалуй, банкиром.

– Это почему же?

– Ну-у… У них куча денег. Стану богатым – буду маме помогать. И еще таким, как я сейчас, инвалидам.

– Похвально, – ухмыльнулся Штерн. – А вы не задумывались, что гораздо больше пользы можно принести, занимаясь наукой?

– Разве ученые без денег что-то могут? Им те же банкиры и помогают.

– Вы рассуждаете прямо как оппоненты Фалеса, – рассмеялся профессор.

– Что?

– Так звали одного философа. Вот он. – Штерн показал на стену.

Там висел ряд портретов. Рон принялся вчитываться в маленькие буквы под металлическими рамками. Ницше… Шопенгауэр… какой-то Мерло-Понти… А, вот – Фалес Милетский. По картинке сразу было видно, что дядька очень древний. В отличие от других, это была не фотография, скорее, карандашный рисунок скульптуры. Кудрявая борода, глазницы пустые, без зрачков.

– Умнейшая личность. Он жил две с половиной тысячи лет назад и, представляете, уже тогда мог предсказывать солнечные затмения и изменять русла рек. Древние греки считали его первым среди семи мудрецов.

– Ясно, – скучающим тоном ответил Рон.

– Как-то с этим философом произошла забавная история, – хитро улыбнувшись, произнес профессор. – Пришел к нему за советом один торговец. Проблема заключалась в следующем: его мул, нагруженный солью, переходил вброд реку и споткнулся на мокром камне. Соль в воде растворилась, и тот налегке выбрался на берег. Запомнив, что так можно избавиться от тяжелой поклажи, каждый раз при переправе мул стал специально окунать мешки в воду.

– Сообразительная зверюга! – рассмеялся Рон.

– Точно. Выслушав гостя, Фалес предложил ему навьючить четвероногого помощника тюками с шерстью. Когда мул снова попытался провернуть свой трюк, шерсть впитала воду и стала намного тяжелее. С тех пор хитрое животное старалось, чтобы на груз даже случайно не попало ни капельки.

– Ну и фантазер этот ваш философ! Только при чем тут деньги?

– Ни при чем. Я специально рассказал об этом, чтобы немного вас развеселить. А про богатство – другая история. Хоть Фалес и был умнейшим человеком, жил он довольно скромно. Знакомые частенько посмеивались над ним, говорили, мол, что толку от премудрости, раз она не приносит богатства?

– Если ты такой умный, почему такой бедный, да?

– Верно. И тогда Фалес решил доказать их неправоту.

– Как?

– Воспользовался интеллектом, – подмигнул Штерн. – Он вычислил, что следующий год будет урожайным на оливы, назанимал у друзей денег и арендовал все маслодавильни в округе. Сделал это Фалес еще зимой, когда прессы были никому не нужны, поэтому он смог нанять их практически за бесценок. А когда пришло время и спрос на давильни вырос необычайно, философ поднял цену в пять раз сверх обычного.

– Ничего себе!

– В результате Фалес вернул все долги и получил неплохую прибыль. Так он показал, что мудрец всегда может разбогатеть, но не каждый богатством интересуется. Подобных примеров в истории немало. – Профессор говорил, продолжая осмотр. – Без интеллекта никуда. Вот вы помните, кто считается главным соперником Шерлока Холмса?

– Мориарти? – с сомнением спросил Рон.

– Правильно. А кем он был?

– Преступником?

– Да. Но при этом еще и профессором математики! Так что даже на таком неприглядном поприще интеллект необходим, чтобы чего-то добиться.

– Но ведь Холмс его сделал!

– Опять же только благодаря незаурядному уму. Миром должен править интеллект! В принципе, так сейчас и происходит, но еще в недостаточной степени. Дураков у власти пока хватает, такие глупости порой вытворяют… Так, ну мы вроде закончили. – Штерн дождался, пока Рон застегнет рубашку, а затем выкрикнул: – Можете войти, миссис Ллойд.

Мама на цыпочках вошла в кабинет и тихо, видимо боясь спугнуть надежду, спросила:

– Что скажете, профессор?

– Пожалуй, я смогу помочь вашему мальчику, – улыбнулся Штерн.

– Правда? – Ее лицо засветилось от радости.

– Зачем же мне обманывать? Только имейте в виду, что случай действительно сложный, лечение займет не один год.