И пели птицы… - [180]
– А ребенком была ты?
– Верно. Глупая какая-то увертка. Не знаю. Изабель хотела пощадить его чувства. Обо мне он узнал только перед самой женитьбой на Жанне. Меня прислали к ней из Германии, я жила там после смерти матери. Она умерла от гриппа.
– От гриппа? Это же невозможно.
Франсуаза покачала головой:
– Да нет. Была эпидемия. Сразу после окончания войны она убила в Европе миллионы людей. Изабель всегда говорила, – если с ней что-то случится, меня вырастит Жанна. Они условились об этом, когда Изабель уезжала в Германию с мужчиной, которого полюбила. С немцем по имени Макс.
– А он не захотел, чтоб ты жила с ним, так?
– Нет, не думаю. Он очень болел после войны. И умер, лишь ненадолго пережив Изабель. Ну и, в конце-то концов, я же не была его дочерью.
– И ты выросла как дочь Стивена и Жанны?
– Именно. Grand'mère была чудом. Она стала для меня второй матерью. Семья у нас была очень счастливая.
Официант принес вторые блюда.
– Тебя ведь это не расстроило? – помолчав с минуту, спросила Франсуаза. – Для тебя это важно? Надеюсь, что нет, потому что для меня не важно. Если люди любят друг друга, как любили мы все, подробности не имеют значения. Любовь важнее, чем плоть и кровь, чем то, кто кого родил.
Элизабет на мгновение задумалась, потом сказала:
– По-моему, ты совершенно права. Мне понадобится немного времени, чтобы все переварить, но я совсем не расстроилась. Расскажи о своем отце. Был он счастлив?
Франсуаза приподняла брови, вздохнула.
– Ну там все было… сложно. После войны он два года молчал.
– Как, не говорил ни слова?
– Ни слова. Не знаю, наверное, ему все-таки пришлось сказать «Да», когда они женились. Какие-то слова он ради сохранения собственной жизни должен был произносить. Но в то время я ни разу не слышала, чтобы он говорил. Да и Grand'mère рассказывала мне о двухлетнем молчании. Она уверяла, что помнит, как он заговорил снова. Дело было утром, мы завтракали. А он вдруг встал из-за стола, улыбнулся и сказал: «Сегодня вечером мы идем в Лондоне в театр. Выезжаем после полудня, поездом». Она ушам своим не поверила. Мне было тогда десять лет.
– Вы жили в Англии?
– Да, верно, в Англии. В Норфолке.
– После с ним все было хорошо?
– Ну… ему стало получше. Он разговаривал, был со мной очень добр. Даже баловал меня. Но со здоровьем у него было неладно.
– О войне он что-нибудь рассказывал?
– Никогда. Ни слова. С того дня, по словам Grand'mère, все выглядело так, точно ее просто не было.
– Когда он умер?
– Перед тем, как я вышла за твоего отца. В сорок восемь лет. Как многие люди его поколения, он так по-настоящему и не оправился.
Элизабет кивнула.
– Всего за пару лет до моего рождения.
– Да, – печально подтвердила Франсуаза. – Жаль, что он не увидел тебя. Мне так хотелось, чтобы это произошло. Он стал бы… счастливее.
Элизабет опустила взгляд на тарелку.
– A Grand'mère? Как она это пережила?
– Она была чудесной женщиной. И очень любила его. Выхаживала, точно мать ребенка. Она и есть героиня всей нашей истории. Ты ведь помнишь ее, правда?
– Да, – солгала Элизабет. – Конечно, помню.
– Прости, – сказала Франсуаза, поднося к лицу салфетку. С минуту она не могла произнести ни слова. – Я вовсе не собиралась плакать на людях. Мне не хочется испортить твой счастливый день, Элизабет. Он и для нее значил бы очень много.
– Все хорошо, – ответила Элизабет. – Хорошо. Теперь все хорошо.
За летние месяцы Элизабет несколько раз посетила имевшуюся при ближайшей к ней больнице консультацию для беременных. Возраст ее вызывал некоторую озабоченность – она пару раз слышала, как врачи и сестры называли ее «пожилой первородящей». Однако в настоящую тревогу эта озабоченность так и не перешла, поскольку больше ни с одним врачом она там дела не имела.
– Благодарю вас, миссис Бембридж, – сказал Элизабет доктор, осматривавший ее на восьмом месяце. – Уверен, как себя вести, вы уже знаете назубок.
– Прошу прощения?
– Ну, вас же рвет то и дело.
После чего выяснилось, что у него в руках чужая история беременности. Интересно, подумала Элизабет, кого они тут осматривали под моим именем? Ей сообщили, что на предполагаемый день родов для нее забронирована койка, и попросили до той поры воздержаться от воздушных перелетов.
– Запомните, – сказала медицинская сестра. – Как правило, роды – дело долгое. Не звоните в больницу, пока схватки не станут регулярными и болезненными. Если вы приедете слишком рано, нам придется просто отправить вас домой.
Ирен сообщила ей о курсах, которые посещала дочь одной из ее подруг. Элизабет записалась на них и поехала в Килберн, на квартиру, где бойкая дама рассказывала дюжине будущих матерей о том, как протекают роды и какие обезболивающие при них используются. Элизабет поставила в уме галочку: нужно будет как можно раньше попросить об эпидуральной анестезии.
Ребенок вертелся и лягался у нее в животе. На коже появлялись то выпуклости, то вмятины – это он потягивался и поворачивался. Болела спина, и под конец лета Элизабет начала тосковать по холодным дням зимы, к наступлению которой все закончится и она снова сможет спокойно дышать.
Временами она сидела голой на краю кровати, – распахнув окна в надежде уловить хоть слабый ветерок. Сидела и держала ребенка на ладонях, подсунутых под раздувшийся живот, на котором обозначилась в последнее время тонкая буроватая линия, уходившая в промежность. Кожа на тазовых костях натянулась, покрылась подобием белых шрамиков, но в остальном ничего страшного с ее животом не случилось, в магазинных кабинках для переодевания ей доводилось мельком видеть животы, изуродованные и похуже. Большинство вопросов, которые задавали посетительницы курсов, сводилось к тому, что они называли восстановлением прежней фигуры, и к возобновлению постельных отношений с мужьями. Элизабет же обнаружила, что ни то ни другое ее не волнует.
«Неделя в декабре» — последний роман Себастьяна Фолкса, известного британского писателя, обладателя многих престижных наград, — дает широкую панораму современной лондонской жизни на протяжении одной предрождественской недели, увиденную глазами десяти персонажей, чьи судьбы причудливым образом переплетаются. Среди них и депутат парламента со своей честолюбивой женой, и женщина-машинист, под поезд которой прыгнул человек, и иммигрант из Азии, сколотивший баснословное состояние на продаже восточных приправ, и его фанатик сын, примкнувший к исламским террористам, и бессердечный финансист, готовый разорить банк и лишить пенсии стариков, и язвительный литературный критик, и не всегда счастливый в любви адвокат… Повествование, масштаб которого критики сравнивают с диккенсовским, наполнено блестящим юмором — в лучших английских традициях.
Приключения легкомысленного Берти Вустера и его хитроумного «ангела-хранителя», камердинера Дживса, вошли в золотой фонд английской литературы, были множество раз экранизированы, легли в основу легендарного сериала со Стивеном Фраем и Хью Лори в главных ролях.Миллионы фанатов Вудхауса по всему миру мечтали встретиться с любимыми героями еще раз. И Себастьян Фолкс сумел совершить практически невозможное – он написал роман, ничем не уступающий гениальным произведениям Вудхауса, роман, который стал национальным и международным бестселлером и был признан журналом «Kirkus Reviews» лучшей книгой 2013 года.Головокружительные приключения в сельском поместье, полный набор эксцентричных английских леди и джентльменов, таинственные игры с переодеванием, очередной гениальный план Дживса и, конечно, искрометный, истинно британский юмор – в этом восхитительном романе есть все, чтобы привести в восторг даже самых придирчивых поклонников Дживса и Вустера!..
1980-й год. Лондон. Психиатр Роберт Хендрикс получает письмо-приглашение от незнакомца — француза по имени Александр Перейра, живущего на крохотном средиземноморском острове. Перейра, которому за восемьдесят, пишет, что служил вместе с погибшим на войне отцом Роберта и хранит его письма, фотографии и другие документы.У Роберта за плечами собственное военное прошлое. Ветеран еще одной мировой войны — Второй — он участвовал в высадке десанта союзнических войск в Италии, где был ранен и встретил свою первую и единственную любовь.Перейра, как и Хендрикс, — психиатр, много лет посвятивший изучению проблем памяти.
Новый роман о приключениях Джеймса Бонда.Зверское убийство в бедном иммигрантском пригороде Парижа становится первым звеном в цепи событий, которые могут привести ни много ни мало к глобальной катастрофе. Эти события разворачиваются на фоне всплеска торговли смертельно опасными наркотиками, из-за чего Британия 60-х, кажется, вот-вот погрузится в наркотический дурман, в забытье, из которого нет возврата. В это же время британский авиалайнер пропадает где-то над Ираком, и над всем Ближним Востоком раздаются удары грома…Союзницей Бонда становится шикарная красавица парижанка по имени Скарлетт Папава.
Майк Энглби — человек незаурядный. В самом деле, как бы иначе выходец из «низов» в 1970-е поступил в Кембридж, а затем сделал карьеру журналиста? Его исповедальный рассказ о собственной жизни, перемежаемый тяжелыми воспоминаниями, — это свидетельство из первых рук, доказывающее, что перед нами — человек, терзаемый комплексами и одновременно наделенный парадоксальным аналитическим умом и феноменальной памятью, человек, способный глубоко понимать литературу и чувствовать музыку. Тем более странными кажутся провалы в памяти Энглби, едва речь заходит о студентке Дженнифер Аркланд, в которую он был тайно влюблен и которая таинственно исчезла ветреной осенней ночью.
Бывает, что человек, с которым никогда не встречался, или место, где никогда не был, странно кажутся нам знакомыми. Умом мы понимаем, что это невозможно. А сердце настаивает на своем…Порой, когда мы почти верим, что наша жизнь не лишена смысла, глупая случайность смешивает карты и обрывает сюжет. А иногда та же случайность заставляет нас ощутить присутствие чуда и осознать свое предназначение.Об этом – новая книга британского писателя Себастьяна Фолкса, автора мирового бестселлера «И пели птицы…». Пять новелл, соединенных в подобие симфонии, повествуют о пяти разных судьбах.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.