И она уступила... - [47]

– Понятно, девица такого класса не для простого работяги? Так, что ли? – прошипел парень со злобой. – Ясно, ему можно все, у него ведь есть деньги.

– Пожалуйста, оставьте меня – вскрикнула она. Мысль о том, что этот тип подсматривал за ней и Фрэнком, заставила ее страшно покраснеть.

А тот продолжал.

– Я вижу, босс не очень-то обращает внимание на вас после того раза, а, мисс давалочка? Он, видать, не любит целок. Я слышал, как он возмущался по этому поводу. Так что вам лучше иметь дело со мной. Я-то как раз обожаю начинающих. Мы можем прекрасно позабавиться! – Мерзавец снова стал приближаться к Лилиан.

Она, закрыв рукой рот, чтобы не разрыдаться, не разбирая дороги, побежала к дому. Она не представляла, что ей теперь делать. Этот злосчастный ковбой, наверняка, поделится с кем-нибудь своей информацией. Видеть он ничего не мог, а вот слышал весь разговор, это точно. Скорее всего, он распустит по всей округе сплетню. Она с ужасом представляла, как в городке будут обсуждать то, о чем он, без сомнения, уже распространялся в общежитии ковбоев. Ее репутация будет загублена, и тогда она может навсегда забыть о своей работе. Этого скандала вполне достаточно, чтобы она потеряла все, что ей было дорого. Все ее ошибки и просчеты воссоединились, чтобы загубить Лилиан.

Возвратившись в дом, она на несколько минут задержалась в отведенной ей комнате. Надо было успокоиться и привести себя в порядок. По крайней мере, умыть заплаканное лицо. Но долго оставаться в одиночестве она не могла, потому что наступило время дать Лайону лекарства. Она поднялась в его комнату и застала там Милли.

Если девушка надеялась, что никто не заметит ее состояния, то она ошиблась. Встревоженная Милли тут же задала ей вопрос:

– Что с тобой случилась? Почему ты такая бледная, Лили?

Лилиан очень хотелось сказать своей лучшей подруге правду. Но, увы, это ничего бы не решило, а только принесло лишние переживания Милли. А ей и так их хватало из-за Лайона. Поэтому Лилиан пришлось выдавить улыбку.

– Я что-то не очень хорошо себя чувствую. Может, слегка отравилась чем-нибудь за завтраком. А может быть, колбаса была слишком жирной для меня. Я люблю именно такую, но потом расплачиваюсь за это.

– Завтра ты получишь бифштексы, – раздался голос Лайона. Он слабо улыбнулся: – Я обещаю тебе это, только попроси Фрэнка пристрелить для тебя какую-нибудь корову.

Упоминание этого имени опять бросило Лилиан в дрожь. Как она сможет смотреть ему в глаза, после того что услышала от того мерзкого типа? Как Фрэнк отреагировал бы, узнав, что один из его работников позволил себе циничные замечания в ее адрес? Девушка вздохнула. Наверное, после того как он, не попрощавшись, выскочил за дверь кухни, вообще никак. Он решит, что она все это выдумала. К тому же он так осуждал Верил за пересуды по поводу их близости…

Лилиан дала необходимые лекарства Лайону, и убедившись, что они подействовали, отправилась к себе в комнату. Едва оказавшись одна, она разрыдалась, да так, что в иные моменты ей казалось, что она не выдержит и сердце ее разорвется от боли. Какую высокую цену ей приходится платить за неосторожность, проявленную всего один раз в жизни. На своем опыте она поняла, как легко может рухнуть самая непорочная репутация. Лилиан подумала еще и о том, что ее родители такой большой ценой воспитали ее на высоких моральных принципах, а она так безответственно все загубила. Конечно, если бы была жива ее мать, она все бы правильно поняла, никогда бы не осудила и поддержала в трудную минуту. Ее мама была нежной, любящей женщиной и в поступке любого человека старалась отыскать хорошее, чтобы можно было простить ошибку или проступок. Теперь Лилиан плакала еще горше, оттого что мать покинула ее навсегда.

В течение нескольких дней она не выходила из дома. Конечно, Милли заметила эту странность в ее поведении и поинтересовалась причиной, Лилиан объяснила, что боится отходить от Лайона. Милли поделилась сомнениями с Кэти, а та с Фрэнком. И тот решил, что Лилиан просто не хочет его видеть.

Но его не было пару дней, потому что он уезжал на далекое ранчо. Возвратившись, он узнал, что в это время девушка тоже не покидала дома. Он решил спросить ее напрямую. Но в какую бы из комнат он ни входил, она тут же из нее выбегала. Совершенно очевидно, у нее не было желания видеть его и говорить с ним. И он заставил себя подчиниться ее воле. И только снова и снова проклинал себя за то, что причинил ей вред. Он заметил перемены, произошедшие в поведении и внешности девушки, после той ночи в хижине. Она выглядела такой запуганной и так незаметно вела себя, что стала похожа на трусливую мышку.

Она больше не вступала в разговоры ни с кем, а не только с ним. Не реагировала на шутки, ее смех давно не звучал под крышей этого дома, где все были настроены в отношении к ней по-доброму. Даже с доктором, который несколько раз в неделю приезжал осматривать Лайона, она говорила только на профессиональные темы, и не отвечала на его невинные шутки. А у доктора настроение было отличным, потому что пациент быстро шел на поправку.

Милли и Кэти однажды все же соблазнили Лилиан поехать в Пейетт, пробежаться по магазинам.