И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове - [16]

«Надо съездить к Соне, в Саратов», — подумал Яков.

После смерти матери старшая сестра Якова Софья недолго оставалась в Нижнем Новгороде. Она вышла замуж за владельца небольшой типографии, печатавшей главным образом билеты для пароходных компаний. Значит, муж Софьи может приобрести шрифт, не вызывая подозрений.

Отцу сказал:

— Папа, я давно не видел Соню. Съезжу к ней в Саратов.

Отец внимательно посмотрел на сына:

— Съезди, Яша, тебе не мешает отдохнуть. А может быть, найдёшь себе какое-нибудь дело.

Яков понял отца. Папа всегда мечтал о том, чтоб у сына был постоянный и надёжный заработок. Если не здесь, то в Саратове. Якову, действительно, после аптеки приходилось заниматься то репетиторством, то корректурой. А теперь он ехал по заданию комитета. Не мог же он сказать отцу, что на обратном пути в его чемодане между стенок будет столь желанный гуттаперчевый шрифт, что повидается он в Саратове с людьми, знающими гектографирование и типографское дело.

Когда Яков вернулся в Нижний, на вокзале его встретил Ростовцев. Они вышли на привокзальную площадь и сразу заметили, что мужчина в чёрном котелке, стоя к ним боком, непрерывно косит глаза в их сторону.

— Твой? — спросил Свердлов у Григория.

Тот сделал еле заметный кивок и добавил:

— А может, и твой...

В это время со стороны города на извозчике появился Леопольд. Теперь ускользнуть от шпика было уже нетрудно — сразу за троими не угонишься. Пока Яков с Ростовцевым о чём-то переговаривались, Леопольд, захватив чемодан, уехал на извозчике в город.

В Сормове была создана подпольная типография. Текст приносил Свердлов. Опоясавшись широкими кушаками с готовыми оттисками, уносили листовки Митя Павлов, Гриша Ростовцев, Леопольд Израилевич. Помощников у Свердлова было много — и Катя Сомова, приходившая не раз по заданию Якова в дом гравёра Свердлова, и рабочие его мастерской Иван Сазонов и Николай Яхонтов, свои люди во многих типографиях города, и одессит Иван Калиновский, которого друзья называли Пан Ян, и, конечно же, Вениамин Свердлов.

А Лубоцкого не было. Его арестовали во время первомайской демонстрации 1902 года, когда звучали слова, похожие на клятву, ту самую, которую давали он и Яша, казалось, не так уж давно:

— Красное знамя «Долой самодержавие!» поднимается по городам и местечкам, его высоко держат тысячи рабочих рук, готовых смело отстаивать свои права. Сегодня мы, нижегородцы, присоединяем свой голос к общему требованию — долой самодержавие!

Григорий Ростовцев с удивлением приглядывался к своему новому другу. Они почти ровесники, но было в убеждённости Якова, его твёрдости, решительности что-то вдохновляющее, сильное, и оттого тянулась к нему сормовская молодёжь.

Однажды Свердлов сказал Григорию:

— Будем организовывать нашу рабочую разведку. Не позволим фараонам и провокаторам хозяйничать в Сормове.

Григорий понимал это, однако с трудом представлял себе, как следить за шпиками.

— Можно, ещё как можно, — сказал Яков. — Вот тебе первое такое дело. Нужно немедленно предупредить Алексея Максимовича — во время вечерних «посиделок» у него дома жандармы устроят облаву и обыск. Григорий, не теряй времени!

Ростовцев не придал этому серьёзного значения. Правда, задание Якова выполнил. Но когда всё, о чём предупредил Свердлов, подтвердилось и жандармы ушли из дома Горького ни с чем, Григорий был поражён.

Уже много позже ему стало известно, что о планах жандармов Свердлов узнал от сотрудников сыскного отделения Петра Зимницкого и Владимира Германа.

На очередной сходке представителей сормовских рабочих кружков Яков Свердлов сказал:

— Товарищи! Вы все знаете о судьбе наших боевых друзей сормовичей — Заломова, Фролова, Ляпина, нижегородцев Моисеева и моего друга Володи Лубоцкого. За первомайскую демонстрацию 1902 года их лишили всех прав и приговорили к вечному поселению в отдалённых местах Сибири. А позавчера их всех отвезли в пересыльную тюрьму Москвы. Но нас кандалами и Сибирью не запугаешь! И мы докажем это новой демонстрацией в мае 1903 года!

Одобрительный гул был ему ответом.

...Продолжались встречи с Митей Павловым, членом Нижегородского комитета РСДРП. Бывал и тот в доме Свердловых на Большой Покровке. Чудом избежавшие ареста в первомайские дни Дмитрий и Яков ловили каждую весть о Петре Заломове, восторгались стойкостью его товарищей, их великим достоинством революционеров.

А в это время ротмистр Грешнер призывал «пресечь и арестовать!», разработал «ликвидационный план». В жандармском донесении было написано: «Городская организация снабжает сормовскую нелегальными изданиями и доставкой интеллигентов, кои ведут пропаганду на сходках отдельных кружков».

«Петербург. Департаменту полиции. Указанию ротмистра Засыпкина арестованы поличным Вениамин, Яков Свердловы, Борис Морковин. Улице задержан ученик Растопчин каучуковой типографией. Указанию ротмистра Герасимова арестована Тетяева. Сто тридцать два революционных издания. Генерал-майор Шеманин».

Помощник прокурора Виссарионов был, как говорится, молодым да ранним. Следователь Немчинов, может быть, ещё и поверит в то, что плетёт этот самый Яков Свердлов. Но он, Виссарионов, знает, откуда ветер дует. Нижегородская социал-демократическая организация давно уже занимается распространением всякого рода изданий, и гектографирование производится в разных домах. Но как доказать, как изловить? Да к тому же адреса меняются слишком часто. Вот сообщение о том, что Борис Лебедев гектографировал воззвание у себя на квартире, участниками такой преступной деятельности являются Лидия Соколова, Леопольд Израилевич, Николай Рюриков, Александр Захаров, Мария Покровская, Яков Свердлов и другие лица. Есть сведения, что прокламации печатались и на квартире некой Савиной Веры Васильевны. Виссарионов насчитал более десяти различных адресов, по которым установлено наблюдение.