И нет этому конца - [4]

«Санитарок» было три. На подножке передней стоял майор медицинской службы и рукой делал знак встречным машинам посторониться. За «санитарками» следовали два открытых грузовика. В них тоже были раненые.

— Неужто все оттуда? — испуганно удивился какой-то солдат.

— А откуда еще? — отозвались рядом.

Яростно крутили баранки шоферы, выводя машины на освободившуюся часть дороги.

— Эй, хлопцы, сколько до Днепра? — крикнул с танка автоматчик.

— Недалеченько! Километров шестьдесят! — весело ответил парень в кожанке…

4

За горизонтом громыхало. С каждым километром все больше ощущалось приближение Днепра. То ли это казалось, то ли было на самом деле, но ветерок приносил издалека запахи воды и дыма.

Мы сделали привал у околицы какого-то большого села. «Так будет лучше, — решил я. — А то разбредутся по хатам, потом бегай, собирай по одному».

— На все — пятнадцать минут! — предупредил я.

Санитары сразу же развязали свои вместительные торбы. Постелив на траве рушники и платки, выложили обильные домашние припасы: хлеб, шматки толстого сала, крутые яйца, соленые и свежие огурцы, яблоки, груши. Кто с кем шел, тот с тем и сел обедать.

Несмотря на мое предупреждение, большинство ели по-крестьянски неторопливо и аккуратно. Я уселся в сторонке, достал из вещмешка полбуханки черствого ржаного хлеба и маленький кусок шпика — нас так торопили, что мы со старшиной не успели получить по продаттестату. Отломил горбушку и начал рвать зубами жесткое и жилистое казенное сало. Проклятье, ни укусить, ни прожевать! Я махнул рукой и стал глотать его нежеванным.

Саенков же подсел к тройке односельчан и сейчас уплетал за обе щеки вареное мясо.

Вдруг он обернулся ко мне:

— Товарищ лейтенант, идите до нас!

— Зачем? — насторожился я.

— Покушаете с нами!

— Спасибо, я уже сыт, — ответил я, пряча остатки хлеба в вещмешок.

— Наше дело предложить — верно, папаши?

«Папаши» дружно закивали головами и загалдели:

— Хиба нам жалко? Мы люды просты…

— Простые, простые, — не то поддакнул, не то возразил старшина. — Ну, как говорится, — сказал он, поднимаясь, — спасибо этому дому, теперь пойдем к другому…

Проходя мимо меня, остановился.

— Зря отказались, товарищ лейтенант. Такого мяса я лет десять не рубал. Чего-то они в него кладут. Верно, травку какую? Может, подсказать им?

— Не надо! Я прошу вас! — взмолился я, глотая слюну.

— Ну как хочете, — ответил он и осмотрелся. — У кого бы молочком разжиться? А то сухая корка горло дерет, — добавил он, подмигнув.

Двинулся между сидевшими, поглядывая то в одну, то в другую сторону. Наконец увидел бутылку молока. Подсел к братьям Ляшенко. Нет, я его не осуждал. Характер такой. Легкий, решительный, даже дерзкий. Что захотел, то и сделал. Не то что я. Но у нас разная степень ответственности. Что можно ему — мне непозволительно.

Я встал. Хотя время, отпущенное на привал, уже вышло, никто и бровью не повел. Так же спокойно продолжали есть, пить, переговариваться. Нет, один все-таки вспомнил о моем предупреждении, стал собираться. Это человек в обгоревшей шинели. Как же его фамилия? Да еще деловитый и серьезный Орел…

— Товарищи, пора! — сказал я.

Меня слышали все, но я не видел, чтобы напоминание на кого-нибудь подействовало. Не спеша доедали, допивали, складывали продукты. Так можно и целый час провозиться!

— Товарищи, побыстрее! Ведь нам сегодня надо много пройти! — взывал я.

Наконец мне на помощь пришел старшина. Вытерев рукавом губы, скомандовал:

— В две шеренги становись!

На этот раз как ни тяжело им было подниматься и строиться после обильной еды, а пришлось…

— Смирно!

Хорошо и то, что перестали разговаривать в строю.

— Направо!

Кто направо, кто налево.

— Левое плечо вперед! Шагом марш!

Прежде чем выполнить команду, некоторые посмотрели на соседей. Лишь двое — человек в дырявой шинели да Орел — делали все правильно.

— Раз, два, три!.. Раз, два, три!

Так, строем взвод прошел всего метров сто — до дороги и немного по ней. Проходившими машинами его опять прижало к обочине, и снова каждый шагал сам по себе…

5

И в самом деле, почему нас отправили пешком, в то время как в направлении к Днепру шли сотни машин? Логически рассуждая, если мы там так нужны, то, казалось бы, надо было нас туда быстрее доставить? Между тем мы топали на своих двоих, глотали пыль и набивали мозоли на ногах. Хотя бы дали понять, что можем добираться по своему усмотрению — пешком или на попутных. Ан нет, сказано было ясно, недвусмысленно: «Переход до Днепра займет у вас двое суток». А на машинах и езды-то всего несколько часов!

Как ни странно, но первым этот вопрос задал мне огромный Дураченко. Очевидно, ему, как самому тяжелому на подъем, раньше всех пришла в голову мысль: а зачем идти пешком, когда можно ехать? И я не знал, что ответить.

Но вот на одном из привалов, когда все опять потянулись к своим уемистым торбам, меня неожиданно осенило: да нас погнали пешим ходом для того, чтобы я имел время позаниматься с людьми, научить их хотя бы самым простым вещам, которые необходимо знать санитару! На переправе будет не до этого, там надо спасать жизни! А мы… а мы… вместо того чтобы дорожить каждой минутой, только и делаем, что едим!