И нагрянула черная рать... Монгольское завоевание Южного Урала. 1205–1245 - [7]

Так или иначе, но осенью — зимой 1216 года царевич Джучи, расположив свою ставку в нынешнем Казахстане (неважно, в какой его части), с вожделением поглядывал на степи, которые по результатам завоеваний должны были перейти под его руку. Джузджани по этому поводу заметил, что когда «Туши, старший сын Чиигизхана, увидел воздух и воду кипчакской земли, то он нашел, что во всем мире не может быть земли, приятнее этой, воздуха, лучше этого, воды, слаще этой, лугов и пастбищ, обширнее этих» [17, с, 250][17]. Монголы, достигнув пределов восточного Дешта, Южного Урала, а впоследствии благодатных пространств, прилегающих к Кавказу и Черному морю, памятуя о суровом климате своей родины, о ее каменистых степях и жарком дыхании Гоби, не собирались отказываться от столь лакомого куска. Кипчаки, огузы, саксины, башкиры и многие другие народы, к которым монголы в 1216 году еще не предъявляли территориальных претензий, превращались отныне в объект поглощения Монгольской империей, а ее властелин, как, впрочем, и вся монгольская элита, намеревался в ближайшее время вернуться в эти пределы уже в качестве единоправного хозяина.

После разгрома кипчаков и уничтожения меркитской знати монгольские отряды, раскинувшись облавой, наводнили Дешт, «примучивая» местных номадов. Зимой — ранней весной 1217 года ситуация стала меняться: по-видимому, после указания Чингис-хана «в Тургайской степи (Центральный Казахстан) был назначен пункт сбора отрядов из туменов этих полководцев (Субэдэя и Тохучара. — В.З.), которые должны были пойти под руку Джучи… старшего по своему положению среди всех военачальников» [40, с. 314]. Тогда же в бассейне реки Иргиз произошла знаменитая битва монголов с превосходящими их более чем в два раза войсками хорезмшаха Мухаммеда, по результатам которой (ведь хорезмийцы так и не смогли одолеть противника) Чингис-хан еще более утвердился в намерении совершить поход в Среднюю Азию и окончательно покорить восточный Дешт-и-Кипчак.

1.3. Битва на Иргизе

К 1217 году действия завоевателей в восточном Дешт-и-Кипчаке принесли свои плоды. Нельзя утверждать, что степи от Иртыша до Мугоджар или Эмбы находились под полным контролем монголов, но не отметить факта начала их доминирования в этом регионе нельзя. Действительно, в течение года силами двух-трех, даже самых боеспособных, туменов, имевшихся в распоряжении монгольских военачальников, покорить территорию размером в несколько миллионов квадратных километров невозможно[18]. Тем не менее появление на военно-политической арене Дешта столь мощного игрока, каковым являлась держава Чингис-хана, не могло не вызвать обеспокоенности со стороны правящих кругов государств, примыкавших с юга к Великой степи. В первую очередь монгольское присутствие затрагивало интересы Государства хорезмшахов-Ануштегенидов, правители которого[19] претендовали на безраздельное господство в этой части Евразии, и им было далеко не безразлично, что в Дешт-и-Кипчаке начали хозяйничать невесть откуда объявившиеся пришельцы. Столкновение представлялось неизбежным, и хорезмшах Мухаммед, лишь прослышав о нежеланных гостях, решил доказать мечом свое право на земли, лежащие к северу от Джейхун (Сырдарьи).

То, что войско хорезмшаха выступило из Мавераннахра в сторону местности Иргиз-Тургай[20], сомнений у большинства исследователей не вызывает, но вот вопрос о том, каких пределов оно в действительности достигло и куда его может в конечном итоге занести воображение уважаемых ученых, следует конкретизировать. Существует мнение, что «хорезмийское войско», двигаясь «вдоль течения (реки Сары-Су)… на север на протяжении нескольких месяцев», оказалось в «междуречье Ишима и Иртыша. Продвигаясь далее на восток… в горную область» [35, с. 146], достигло точки, где, собственно, и произошло сражение. Другая версия заводит хорезмийцев в противоположный конец восточного Дешта, в район, о котором уже упоминалось выше в связи с разгромом монголами кипчаков и меркитов, — междуречье Кумака и Жарлы [3, с. 229].

Несмотря на массу аргументов, приводимых в пользу своих гипотез, авторы (Я. В. Пилипчук, С. М. Ахинжанов) не учитывают главного фактора, из-за которого войско хорезмшаха не могло достигнуть междуречья Ишима и Иртыша, или Кумака и Жарлы, и фактор этот заключается в расстоянии, которое ему следовало преодолеть. Как ни парадоксально, ответ на вопрос о несостоятельности появления в этих регионах армии Мухаммеда следует искать в событиях, произошедших спустя 175 лет, во время знаменитого похода Тимура Тамерлана, предпринятого им в 1391 году против золотоордынского хана Тохтамыша. Путь этого полководца на север пролегал именно по Сары-Суйской дороге. Тогда войско Тимура испытало огромные трудности в связи с нехваткой продовольствия. По словам Йезди, «…большая часть войска… бродила на тех равнинах и поддерживала жизнь яйцами птиц, разными животными… и съедобными растениями, таким образом они шли» [17, с. 242]. Что уж говорить о Мухаммеде, который, в отличие от Тимура, выступившего весной, когда степь зазеленела, двинулся в поход, по определению В. В. Бартольда, зимой, когда ледяной панцирь сковал реки, а затем в связи с начавшимся ледоходом был вынужден ожидать его окончания [3, с. 227]… Однако достигнуть даже достаточно отдаленной территории — одно дело: необходимо еще иметь возможность вернуться. Возвращение войска Тимура в 1391 году из района Самарской Луки в Мавераннахр (кстати, также сопровождавшееся трудностями в снабжении не только продовольствием, но и водой) тем не менее было обусловлено победой на Кондурче и несколькими неделями отдыха, во время которых Тамерлановы гулямы «отъедались», стоя «на костях». Чем в данном случае мог блеснуть Мухаммед, не одержавший явной победы и не захвативший трофеев? И мог ли он вообще вернуться (и в каком состоянии) из далеких степей?..