И нагрянула черная рать... Монгольское завоевание Южного Урала. 1205–1245 - [46]
«Невмоготу стало башкирам, и они стали подниматься против хана. Среди них был храбрый егет Сураман. Он собрал довольно большое войско и уничтожил ханских нукеров, собиравших ясак. Некоторым удалось сбежать. Хан послал против Сурамана войско, но тот еще долго продолжал воевать. Вместе с ним сражалась и его жена. Со временем люди стали приноравливаться к сложившимся обстоятельствам. Укрывшись в лесах и на горах, повстанцы стали подстерегать ханских сборщиков ясака, неожиданно нападали на них. Завязывалась схватка. Скот заранее угонялся в глубь лесов и гор. Так проходило лето. В бездорожные зимы, когда леса и горы покрывались снегом, ханские отряды не могли пробраться в глухие места. Зимой было спокойнее. С наступлением лета снова начинались бои.
Долго продолжалась борьба против хана. Она то стихала, то снова усиливалась. Стал стареть предводитель повстанцев Сураман, который включился в борьбу еще совсем молодым егетом. В одном из жестоких боев он погиб, после чего борьбу возглавила его жена. Однажды в бою ее сильно ранило. Перед смертью она призвала к себе своих сыновей (их было двое: старший — Акман, младший — Токман) и сказала им так: «Дети мои, настал мой час, я ухожу вслед за вашим отцом. Когда он погиб, вы были еще маленькими. Умирая, отец ваш сказал: "Чем жить на коленях, лучше умереть стоя". Сыновья мои, вы теперь выросли, стали егетами, не забудьте завет отца».
В ходе научных изысканий В. П. Костюков обосновал территориальные рамки Улуса Шибана и доказал, что зауральская часть совр. Башкирии и кочевники, ее населявшие, в этническом отношении были тесно связаны с Южной Сибирью и Алтаем.
«Приоткрытая и дарованная нам неизвестная и легендарная история кочевой империи урало-казахских степей навечно будет связана с именем Владимира Петровича Костюкова», — говорят соратники и друзья археолога.
https://chelyabinsk.ru/text/newsline/252541.html
Акман и Токман продолжили борьбу, которой не было видно конца. Однажды, взяв с собой сотню самых надежных воинов, они ушли на зимовку в глубь Уральских гор. Но среди них оказался предатель. Как-то раз ночью он сбежал и указал ханским приспешникам место зимовки Акмана и Токмана, получив за это вознаграждение. Хан послал туда войско. Батыров прижали к горам. С трудом, путая следы, им удалось скрыться и выйти в Зауралье. Но там их поджидали враги[112]. Это было ранней весной, когда снег то таял, то замерзал. Начались сильные бураны. У беглецов кончились продукты, негде было им укрыться и передохнуть: голая степь, невыносимый буран. Акман, Токман и их боевые спутники, голодные и измученные, замерзли. Лишь некоторым удалось добраться до ближайшей деревни. Но там тоже находились ханские войска. До последнего дрались егеты и погибли до последнего. Среди них были две храбрые девушки. Их тоже схватили и жестоко замучили чужеземные захватчики» [6, с. 168–169].
Переходя от героизации поступков и действий персонажей предания (а в их истинном героизме сомневаться не приходится) к реалиям наступающей золотоордынской эпохи, необходимо подчеркнуть, что и Сураман, и Акман, и Токман вели свою борьбу уже не против завоевателей, но против суверенов. Действительно, на фоне притеснений, творимых ханскими баскаками, к середине XIII века определенная часть башкирской знати готова была отстаивать «свои права», но права эти были правами удельных князьков, желавших ради сохранения прежних вольностей или исходя из элементарной кровной мести, как в случае с Акманом и Токманом, мстивших за гибель отца Сурамана и матери, продолжать «борьбу, которой не было видно конца» [6, с. 169]. Вступив на абсолютно бесперспективный путь сопротивления Джучидам и наместникам великого каана, некоторые башкирские бии, несмотря на всю свою личную храбрость, как, например, легендарный батыр Бошман, тем самым обрекали и себя, и единоплеменников на репрессии и жестокие расправы со стороны центральной власти.
Весьма характерен для этого времени (по-видимому, 1240-е годы) фрагмент уже из предания «Биксура», в котором сообщается о бесчинствах, творимых на землях башкир ханскими чиновниками и карателями. «За неповиновение предводителю ханского войска Карагай-атая высекли перед всем родом. Обезглавили всех взрослых мужчин. Женщин и девушек завоеватели пленили, захватили весь скот…» [6, с. 116]. Страшная картина кровавой расправы и насилия предстает перед нами, однако в ней прослеживается не что иное, как жесткая рука хозяина — именно хозяина, а не вторгшегося агрессора, единственной целью которого было бы уничтожение всех и вся. Заметьте, Карагай-атая «
