И. Мышкин – один из блестящей плеяды революционеров 70-х годов - [13]

Трудность предприятия Мышкина заключалась в том, что царское правительство хорошо сознавало значение Чернышевского в революционном движении. Жандармы в своей внутренней переписке, признавая, что Чернышевский обладает «замечательным литературным талантом», высказывали свой страх перед его проповедью «революционных, коммунистических и антирелигиозных идей». Они боялись, что Чернышевский сможет бежать за границу и сделаться «центром нигилизма»³⁹.

Обеспокоенные всем этим, не желая выпустить его из своих рук, царские власти пошли на новое беззаконие. Дело в том, что по отбытии срока каторги Чернышевского по закону должны были перевести на поселение с более мягким режимом содержания. Царские же власти решили поселить его в таком месте и в таких условиях, которые полностью изолировали бы его от всего мира. В связи с этим, согласно специальному постановлению Комитета министров, Чернышевский по скончании срока каторги был под конвоем доставлен в одно из наиболее глухих мест в Сибири – Вилюйский округ и помещен в пустовавшем здании Вилюйского острога, в котором когда-то уже содержались ссыльные польские революционеры. Он находился под постоянным и бдительным надзором специально приставленных к нему унтер-офицеров и урядников, которые строго следили за каждым его шагом.

Следовательно, царские власти фактически беззаконно продолжили тюремное заключение Чернышевского на неопределенный срок. Вождь русской революционной демократии, экономические труды которого, по словам К. Маркса, «делают действительную честь России», был помещен в одном из отдаленнейших пунктов Сибири, окруженном со всех сторон непроходимой тайгой. Чернышевский вынужден был почти постоянно находиться в острожной камере. «Свету в камере было мало, – писал один из очевидцев, – так как окна упирались прямо в частокол и из них не видно было ни кусочка неба. Сама камера была очень сырая, так что Чернышевский даже в апреле не мог сидеть без валенок, иначе сейчас же начиналась ломота в ногах»⁴⁰. И в таких условиях Чернышевский вынужден был жить долгие годы без всякой надежды на улучшение положения! Недаром все искренние друзья Чернышевского в России и Европе так беспокоились за его жизнь.

После вынужденных остановок в Петербурге и Москве Мышкин направился в Сибирь. Вопреки его ожиданиям денег на поездку ему удалось собрать очень мало, но это не могло остановить отважного революционера и заставить отказаться от смелого предприятия. В то время железная дорога доходила только до Екатеринбурга. Дальше Мышкину пришлось ехать на почтовых тройках.

Каждый удобный случай, который ему предоставлялся за время его длительного путешествия, Мышкин старался использовать для бесед с крестьянами. Здесь особенно ярко проявилось умение Мышкина найти общий язык со своими слушателями, заинтересовать их. В начале разговора он заводил речь о «святых местах» и о воинской повинности. Эти темы привлекали много слушателей. При этом, рассказывая о «святых местах», Мышкин подчёркивал несоответствие между предписаниями религии и развратом и жадностью «служителей божиих», показывал ханжество проповедуемых ими религиозных догматов. Во время этих бесед он особо замечал тех, кто выделялся толковыми высказываниями, и после того как остальные слушатели расходились, он начинал разговор с ними на более важные темы. Используя хорошее значение фактического и цифрового материала по деятельности земств, он ярко показывал своим слушателям классовый дворянский характер царского режима.

Указывая на плохое состояние сельских школ, где учились дети крестьян, Мышкин рассказывал, например, о существовании в Петербурге привилегированного дворянского Пажеского корпуса, где на каждого воспитанника в год тратилось до 900 руб., а в военных гимназиях – по 500 руб. Цифры эти всегда производили на крестьян очень сильное впечатление и убедительно подчеркивали угнетенное положение крестьян.

Преодолев, наконец, громадные сибирские просторы, Мышкин в апреле 1875 г. прибыл в Иркутск. Отсюда согласно ранее намеченному плану он и решил подготовить освобождение Чернышевского. Почти не имея надежных адресов и располагая очень ограниченным количеством денег, он вынужден был действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Он решил явиться в Вилюйск под видом жандармского офицера и добиться передачи ему Чернышевского, якобы для перевозки его в другое место заключения. С этой целью он еще в Москве заказал сшить форму жандармского офицера. Теперь же ему нужно было получить конкретные данные об условиях жизни Чернышевского в Вилюйске и изготовить необходимые документы, подтверждающие его полномочия по перевозке вилюйского узника.

В этом деле хорошую службу Мышкину сослужило его знакомство с писарем Иркутского жандармского управления Непейциным. Назвавшись Титовым, Мышкин несколько раз заходил в канцелярию жандармского управления под предлогом получения справок, необходимых для поступления на военную службу. Он быстро приметил писаря Непейцина, большого любителя поболтать и за чужой счет выпить. И Мышкин хорошо использовал эти его качества, быстро снискав его благоволение после нескольких угощений вином.