И. Мышкин – один из блестящей плеяды революционеров 70-х годов - [14]

В конце концов Мышкин, попросту подкупив жандармского писаря, взял нужные ему бланки, сделал слепок печати и скопировал подписи жандармских офицеров. В разговорах с Непейциным Мышкин смог выяснить некоторые детали относительно условий пребывания Чернышевского в Вилюйском остроге. Но ему еще необходимо было узнать, как приходят в Иркутск депеши из Петербурга, и получить официальные телеграфные бланки. 28 апреля 1875 г. Мышкин от имени Титова подал заявление с просьбой допустить его к занятиям в телеграфную школу Иркутского телеграфного округа для изучения профессии телеграфиста. В этой школе Мышкин пробыл всего 5 дней. Получив необходимые ему сведения и раздобыв телеграфные бланки, он в школе больше не появлялся ⁴¹.

В мае 1875 г. Мышкин выехал из Иркутска, направляясь через Олекминск в Вилюйск. Опять потянулись длинные сибирские лесные дороги. Выехав из Иркутска на лошадях, Мышкин из Качуга до Витима плыл на пуазках[8] сибирских купцов. В Витиме он пересел в купленную им лодку, на которой плыл до Олекминска, куда благополучно добрался 17 или 18 июня ⁴². На расспросы о цели его путешествия он отвечал по-разному: одним – желанием навестить сосланного брата, другим – торговыми делами. После восьмидневного пребывания в Олекминске Мышкин нанял проводников и направился дальше в Вилюйск. В пути он отпустил своих проводников и переоделся в жандармскую форму. 12 июля в середине дня он добрался до места заключения Чернышевского ⁴³.

Проехав небольшой городок (Вилюйск насчитывал тогда всего 36 домов), Мышкин направился прямо к острогу, отдельно стоявшему на холме. Подъехав к воротам острога, он предъявил вышедшему жандарму предписание, составленное им самим в Иркутске, о выдаче «поручику Мещеринову» Н.Г. Чернышевского для перевозки его «на новое местожительство в Благовещенск». Здесь его постигла первая крупная неудача.

Жандарм категорически отказался пустить «поручика Мещеринова» к Чернышевскому и направил его к исправнику, заявив, что «имеется специальная бумага насчет доступа к Чернышевскому». Мышкин вынужден был пойти к исправнику.

Вилюйский исправник Жирков уже знал о прибытии в город «поручика Мещеринова». Его не мог не насторожить тот факт, что мнимый поручик вопреки обыкновению прибыл в город без сопровождения казаков и в Олекминске о нем ничего не знали. Обеспокоило исправника и отсутствие предварительного извещения от губернатора о поездке к нему поручика Мещеринова. А главное (что Мышкин не мог предвидеть заранее), жандармское начальство в Петербурге, получив от своей заграничной агентуры смутные сведения о подготовке каких-то попыток освободить Чернышевского, еще в январе 1875 г. сообщило, что «заграничная партия составила подробный план освобождения государственного преступника Чернышевского». В этом предписании выражалось опасение, что для этого могут «воспользоваться бланками бумаг от разных правительственных учреждений и даже подписями начальствующих лиц». В связи с этим в мае 1875 г. якутский губернатор категорически воспретил допускать к Чернышевскому любое лицо без специального предписания ⁴⁴.

Поэтому, хотя Мышкин при встрече с вилюйским исправником Жирковым и предъявил тому несколько отношений на официальных бланках, последний потребовал специальное предписание от якутского губернатора и распорядился усилить в остроге караул.

После безрезультатных переговоров с исправником, видя, что смелый замысел освобождения Чернышевского осуществить не удается, Мышкин заявил Жиркову о своем желании поехать к губернатору в Якутск за специальным предписанием. Он выехал в Якутск в сопровождении 2 казаков, которые были навязаны ему Жирковым «для сопровождения».

По дороге в Якутск Мышкин подробно расспрашивал казаков о местности, по которой они проезжали, о названиях улусов, фамилиях улусных голов. Все полученные сведения он тщательно записывал, надеясь, что, если даже его личная попытка освободить Чернышевского провалится, эти данные в дальнейшем пригодятся другим революционерам.

19 июля, утром, вилюйский исправник получил сообщение, что «поручик Мещеринов» около почтовой станции Тюгюнняхской, расположенной на полпути между Якутском и Вилюйском, четыре раза выстрелил из револьвера в сопровождавших его казаков. Ранив одного казака в ногу, «поручик Мещеринов» скрылся в лесу. В якутском округе поднялся переполох. Для розыска неизвестного были посланы специальные команды. При этом им строго предписывалось взять «Мещеринова» живым, а в случае вооруженного сопротивления стрелять только в ноги.

Положение Мышкина было очень сложным. Не зная как следует местности, располагая лишь весьма общей картой Сибири, он, разумеется, не мог избегнуть расставленных повсюду ловушек. Скоро он был обнаружен, окружен и арестован. Под сильным конвоем он был доставлен в Якутск.

По распоряжению губернатора для расследования дела была создана особая следственная комиссия. На первых допросах Мышкин назвал себя уроженцем Вологды Михаилом Титовым. От дачи других показаний он, несмотря на ежедневные допросы, отказался. Под лицемерным предлогом – «в целях предотвращения побега» Мышкин был закован в ножные и ручные кандалы и помещен в одиночную камеру якутской тюрьмы.