И будет рыдать земля. Как у индейцев отняли Америку - [37]
Страна откликнулась на беспорядки в привычной манере. Газеты Запада требовали истребить всех индейцев, от которых можно было ожидать хотя бы малейшей враждебности, гуманисты с Восточного побережья призывали держать себя в руках, чтобы не пострадали невиновные. Журналист Army and Navy Journal назвал эти набеги «очередной главой зачитанной до дыр книги» – закономерным итогом непоследовательной политики, при которой индейцев попеременно угощают то хлебом, то свинцом. «Мы двурушничаем с ними. В одной руке мы держим ружье, а в другой – трубку мира и попыхиваем обоими одновременно. В итоге – сплошной дым и ничего больше»[110].
Пока Департаментом Миссури командовал Шеридан, ни о какой трубке мира не могло быть и речи. Даже летом и осенью, когда лошади индейцев полны сил, а воины непобедимы, ничто не мешает войскам гонять их, не давая роздыха, а если солдаты не подведут, то прижать и побольнее. Поскольку регулярные части были брошены на охрану железной дороги (и к тому же не раз демонстрировали полную неспособность выслеживать индейцев), Шеридан поручил майору Джорджу Сэнди Форсайту набрать поисковый отряд из пятидесяти бойцов, который будет охотиться на враждебных индейцев. Форсайту поручение пришлось по душе. Почти всю Гражданскую войну он просидел в штабе при Шеридане и теперь отчаянно жаждал хоть какого-то действия.
Найти хороших рекрутов было несложно. На фронтир в поисках новой жизни хлынули тысячи ветеранов Гражданской войны, и тем, кого шальная удача упорно обходила стороной, перспектива стабильного заработка с оружием в руках казалась заманчивой. Охотно записывались в отряд канзасцы, потерявшие близких во время индейских набегов, – они называли себя мстителями за Соломон. В помощники Форсайт согласился взять лейтенанта Бичера при условии, что тот не будет пить.
29 августа 1868 г. Форсайт отправился на реку Соломон, наслаждаясь «командованием боевой операцией и возможностью размяться». Разведчики скакали налегке, но хорошо вооруженные многозарядными карабинами Спенсера и револьверами Кольта. Попетляв несколько дней по равнинам, 11 сентября Форсайт напал на свежий след военного отряда индейцев, ведущий к Арикари – рукаву реки Репабликан. Охваченный охотничьим азартом, командир погнал отряд прямым курсом, преодолевая по 50–60 км в день. Едва заметная тропа постепенно разрослась в широкую дорогу, явно утоптанную целой индейской общиной. Днем 16 сентября Форсайт разбил лагерь на берегу обмелевшей Арикари. Лошади были загнаны, провизия на исходе. Вечером проводник Форсайта, прошедший на Великих равнинах огонь и воду, предостерег майора насчет вероятной ловушки. Однако Форсайт, строивший из себя героя, не только отмахнулся от предостережения, но и выбрал самое неподходящее место для лагеря. Единственной мало-мальски пригодной для обороны позицией была небольшая отмель в нескольких десятках метров позади бивака, выступавшая на какой-нибудь жалкий метр над узкими лентами мутной, почти стоячей воды. Других укрытий, кроме кустов, среди которых кое-где торчали низкорослые ивы и тополя, на этом островке не имелось.
Ночь не предвещала ничего хорошего. Горизонт прочерчивали сигнальные стрелы, на дальних склонах полыхали костры. Из темноты доносился вой койотов – или подражающих им индейцев. Уверенность покинула Форсайта. «Не находя себе места и не в силах заснуть от тревоги», он то и дело поднимался, чтобы проверить часовых или посовещаться с подчиненными. Теперь майор ни от кого не отмахивался[111].
Все лето Священные Магические Стрелы хранили Воинов-Псов и их земли от напастей. В верховьях реки Репабликан паслись тучные бизоньи стада. Рассредоточенные на время летней охоты отряды Воинов-Псов по осени снова собрались вместе на одной стоянке под предводительством Высокого Быка и Бычьего Медведя. С ними были и Римский Нос, и Убийца Пауни со своими южными оглала. В 20 км к северо-востоку от стоянки индейских воинов беспокойно бродил по своему биваку майор Форсайт.
На рассвете 17 сентября индейцы пошли в наступление с хребта, возвышавшегося к северу от лагеря Форсайта, но совсем не так, как могли ожидать белые. Чтобы ввести элемент внезапности, Высокий Бык велел воинам против обыкновения сражаться плечом к плечу, причем акичита[112] («полиции») Воинов-Псов было приказано хлестать плетью любого, кто будет своевольничать. Но все расчеты, как обычно, расстроила излишняя прыть молодых воинов. Перед самым рассветом восемь индейцев попытались угнать лошадей отряда белых и разбудили лагерь, так что появление Высокого Быка с основными силами не застало разведчиков врасплох. В отличие от их командира. При виде нескольких сотен скачущих галопом индейцев майор Форсайт впал в ступор и пришел в себя, только когда кто-то предложил отступить на остров. Впрочем, его команды почти никто и не ждал: бойцы уже рассыпались по острову, словно стая вспугнутых перепелок[113].
Привязав коней к кустам, разведчики окапывались, роя землю ножами, оловянными кружками, а большинство – просто голыми руками. Началась лихорадочная пальба из карабинов Спенсера – кто-то из разведчиков стрелял лежа, кто-то вскакивал и вновь падал на землю после каждого выстрела. Все заволокло дымом и пылью. Разведчики не попали ни по одному индейцу, но безостановочные залпы заставили шайеннов свернуть атаку и отступить. Шайеннские стрелки между тем сумели подобраться к острову на расстояние нескольких шагов. Прячась в высокой бизоньей траве, они подстрелили десяток разведчиков, в том числе майора Форсайта. Пуля прошила его правое бедро почти навылет, застряв под кожей. Второй выстрел раздробил левую ногу под коленом. Ранен был и экспедиционный врач. Но самым страшным ударом для Форсайта стала гибель лейтенанта Бичера. «Он наполовину подковылял, наполовину подполз ко мне, – вспоминал Форсайт, – и, тихо опустившись рядом, прошептал: “Я смертельно ранен, у меня дыра в боку, я умираю”». В соседнем песчаном окопе оседал на землю врач: вытекающий из его пробитого черепа мозг оставлял тошнотворный след на рубахе. Помощи раненым ждать было неоткуда. Индейцы, кроме того, что смертельно ранили врача, перебили всех лошадей отряда и захватили вьючных мулов, везших медицинское имущество.
