Хут - [4]

— А что же они с мальчиками украденными делают?

— Того я не знаю. Из девочек — русалок. А про мальчиков ничего сказать не могу, — покачала головой Г анна.

Блиниха и в самом деле была известной на всю округу бабкой и принимала едва ли ни все роды, что случались в Ректе и округе. Даже из самого Пропойска звали её к себе роженицы, и поэтому, благодаря Ганне, у Блинов хватало и еды, и сукна на одежду. А порой те, кто побогаче, одаривали Блиниху и деньгами. За всю её многолетнюю практику лишь однажды родился мёртвый младенец, да и то потому, что привезли её к роженице поздно, когда та металась в кровати уже в совершенной горячке и не было никакой надежды на благополучный исход.

— Однако же что это получается — помер у Пятро с Г алей сын или нет? Вроде помер, а тела–то нет. Значит, и могилы тоже нет? — озадаченно спросил сам у себя Василь. — Хотя и в живых–то его вроде нет?!

Ганна лишь пожала плечами, потому что и сама не знала ответа на вопрос мужа. Конечно, ей немало было известно разных историй про присыпушей, но насколько они были правдивы, не могла сказать даже она сама. Про колодки она говорила односельчанам скорее по женской привычке опасаться всяких напастей в случае неисполнения тех или иных примет. А про присыпушей ей рассказывала ещё давно помершая бабка. Сама же Блиниха сегодня впервые столкнулась с такими чудесами и была поражена и удивлена не меньше своего мужа, но не подавала вида, чтобы не показать Василю, что она и сама ничего толком не знает и лишь припоминает предостережения и рассказы своей бабки, тоже хорошо знавшей в своё время повивальное дело.

— Что–то Катьки нашей давно нет — пойду посмотрю, — вспомнил Василь и засобирался на улицу.

— Совсем от рук отбиваться стала. Такой у неё возраст, что смотреть за девкой надо. Говорили мне, что её с каким–то незнакомым хлопцем несколько раз возле берёзовой рощи видели. Возле каменной крушни. Ты сходи туда да глянь тихонько что да как. Сама она молчит, словно воды в рот набрала. Да не зови её, а тихо сходи.

— Снег скрипит — как тут подойдёшь. Но я попробую, — заверил Ганну Василь и взглянул в окно: — Уже темнеть начинает.

Неизвестный хлопец появился месяца два назад. Катьку не раз видели с ним односельчане, но никто не знал, откуда он и где живёт — ни в Ректе, ни в округе никто не видел никогда такого хлопца. На все расспросы родителей Катька, которой уже шёл девятнадцатый год, или отмалчивалась или же и вовсе уверяла, что всё это неправда, наговоры односельчан, и никакого хлопца она не знает, и никаких кавалеров у неё отродясь не было. Однажды Ганна, не выдержав, пару раз перетянула Катьку пугой, но та лишь разрыдалась, но так и не выдала свою тайну. Хуже всего было то, что Катька стала сохнуть не по дням, а по часам. Лицо почернело, всё более явственной становилась неожиданная худоба, хотя ещё летом Катька была розовощёкой, плотной девкой. Всё чаще её стало клонить ко сну, а в последнее время — и днём. Блиниха даже заплатила соседям, чтобы те отправляли свою дочку на панщину к Старжевским вместо Катьки. Но и отдых не помог — та с каждым днём становилась всё хуже. За хороший кумпяк мяса, который Блини- ха заработала в Пропойске, удалось заманить лекаря Старжевского, но тот лишь развёл руками — никакой болезни он у Катьки не обнаружил. Ганна сердцем чувствовала, что не к добру встречи Катьки с неизвестным хлопцем, но пока не могла ничего понять. Сегодня вечером должна была прийти ворожея Мария. Ворожила она не всегда хорошо, но всё же к ней ходили не только жители Ректы, но и вся округа — ворожеи лучше Марии всё равно не было.

Катька в сопровождении Василя явилась лишь через час. Василь, едва втолкнув Катьку в хату, напустив при этом клубов свежего, морозного воздуха, возмущённо сообщил Ганне:

— С хлопцем стояла! С хлопцем! Возле каменной крушни. Я поначалу вида не подал, хотел его, гада, получше разглядеть. Да разве разглядишь в такой темноте? А как они целоваться стали, тут я и не выдержал. Схватил кол и к ним — думаю, огрею его по спине. Да где там! Он тут же отскочил к роще — там у него конь был привязан. Вскочил в седло и был таков. Конь заржал, словно в насмешку. Не догоню же я коня. А Катька, стерва, так и не говорит, с кем была.

Катька молча стояла посреди хаты, потупив взор в пол.

— Ах ты дрянь такая! Так ты скоро, может, в подоле принесёшь нам, а?! Вот бесстыдница! А ну говори, кто это был, а не то!.. — Ганна с гневом схватила подвернувшуюся ей под горячую руку пугу и уже хотела было ударить Катьку, но в это время в дверь постучали.

Ганна отбросила пугу в сторону:

— Скажи спасибо людям. Кто там? Входите.

В хату медленно вошла Мария. «Вот зараза, хоть бы быстрее дверь закрывала за собой — всю хату выстудила!» — недовольно подумал Василь.

Приход Марии избавил на время Катьку от расправы, и она, довольная, что её оставили в покое, скрылась за печкой.

— Слыхали, что в Журавичах случилось? Ко мне только что кум приезжал, рассказывал, — поинтересовалась раздевшаяся Мария, которую так и распирало от желания рассказать какую–то ставшую ей известной историю.

— Ну, уж что у нас в Ректе случилось — почище будет, — махнула рукой Ганна.