Хроники Нордланда: Кровь Лары - [83]

– Ты там, в Разъезжем… посмотри, что за детки, ну… здоровые ли… И я бы тоже посмотрела.

– Вот провожу его высочество до дома, – пообещал Нэш, – и вместе съездим. Посмотрим. Монашки их окрестили, мне сказали тут так, и детки это христианские, не то, чтобы дикари какие… Слушай, а где Гретель?

– Да совсем сбрендила девка. – Дёрнулась Марта. – Работы непочатый край, а её третий день уже нет! Всё говорила, что уедет в Гранствилл к своему «зае». Я ей сто раз говорила: «Не нужна ты ему, не позорься!», а она всё свое. Ну, вернётся, я ей…

– Ладно. – Нэш, обернувшись на своих спутников и убедившись, что никто не смотрит, смачно поцеловал свою вдовушку и игриво хлопнул по заду:

– Я быстро! Доставлю его высочество в целости в Гранствилл, к отцу и невесте, и сюда! Ох, и соскучился же я!

– Да ну тебя… бесстыдник! – Восторженно шлёпнула его свёрнутым полотенцем Марта, розовея от удовольствия. – Ступай уже!..

Ехали быстро – Гэбриэл торопился. Не хотелось отстать от баржи с собственным трофеем, и уж очень хотелось домой! Жители Поймы, встречавшие проплывающую вдоль берега баржу с тушей грозного чудовища, продолжали восторгаться и его победителем, и Гэбриэл, как бы ни торопился, вынужден был то и дело приостанавливаться, принимая всяческие проявления восторга и обожания. В Разъезжем он просто не мог не свернуть к монастырю и не поинтересоваться судьбой своих найдёнышей; там он узнал о попытке нападения на монастырь. Его сопровождали поклонники, мигом образовавшиеся у графа Валенского, музыканты, даже жонглёры, почуявшие, что без городского праздника и навара не обойдётся. Вэнни, которая теперь ехала со своей новой няней, леди Изольдой, страшно важничала: это всё было в честь её папочки! Каждому, кто оказывался в поле её зрения, она кричала:

– Это мой папочка! – И получала в ответ восторженные приветствия.

А Барр, которая хотела уехать, но осталась, услышав про дракона – убедилась, что это чистая правда.

В первые мгновения это не укладывалось у неё в голове. Она так уверена была, что её создание непобедимо и совершенно, что ведьме легче было поверить, что её глаза её обманывают, чем в то, что перед нею мёртвый дракон. ЕЁ дракон! Барр была так потрясена, что у неё ослабли ноги, она присела, не сводя глаз с проплывающей мимо баржи, с головы дракона, с безвольно вывалившегося из приоткрытой пасти узкого чёрного языка… Её пронзила жалость: как, наверное, ему не хотелось умирать! О том, как не хотелось умирать жертвам, Барр если и думала, то с мрачным удовольствием, эту же тварь ей было жаль совершенно искренне, до жгучих слёз, до бешенства, до ослепляющей ненависти к его убийце и к тем, кто сейчас кричит, вопит, улюлюкает и глумится над беднягой. Повернувшись к Гэбриэлу, нагло восседающему верхом на роскошном олджерноне редкой и очень красивой масти, она хотела что-нибудь сделать, не с ним – на гадёныша никогда не действовала её магия, – а с его спутниками, и плевать на цену! Но получила ещё один удар. Рядом с Гэбриэлом Хлорингом ехал его оруженосец, смазливый блондинчик, та ещё тварь, а с ним – маленькая девочка с лицом Лары Ол Таэр. Она что-то кричала про своего папочку, вертелась, то поворачивалась к Иво, то к Гэбриэлу, то к какой-то худой бедно одетой бабе, которая, тем не менее, занимала в свите графа место знатной дамы, и трещала без умолку, её голосок не заглушали даже выкрики толпы. Ведьма мгновенно сообразила, ОТКУДА эта девочка. Подонок забрал её из Сандвикена… Всё это время у неё была внучка Лары, её копия, но почему она не знала об этом, почему об этом не знал Теодор?! Эта девчонка была нужна им обоим, безумно нужна!!! Запоздало сообразив, что и сама могла бы подумать о том, что от Гэбриэла наверняка какая-то чуха могла и родить, и даже не одна, Барр совсем пала духом. Настолько, что забыла даже о своей решимости что-нибудь сделать…

А в Гранствилле начался настоящий ажиотаж уже накануне. Как и надеялись жонглёры и всяческие музыканты, город готовился к основательному празднеству с фейерверками. Сначала многие считали, что дракон – это такой миф, никаких драконов нет, а может, и вовсе не было никогда. Но появились те, кто его видел, а затем и те, кто утверждал, что его везут на барже и вот-вот эта баржа будет в Гранствилле, и уж тогда даже скептики отбросили колебания. Правда, недруги Хлорингов негодовали и утверждали до последнего, что это какой-то трюк, но их уже никто не слушал. Народ повалил на пристань, едва стало известно, что граф и его трофей в Блумсберри; самые одержимые дежурили всю ночь, самые смекалистые догадались занять наблюдательные посты у Старого Места и на городских стенах. Семья принца Элодисского сразу после завтрака выехала навстречу своему герою с пышной свитой.

Гэбриэл и его спутники появились на городских улицах почти одновременно с баржей, причалившей в порту. Порт Гранствилла был ещё одной его достопримечательностью. Он расположился под скалой, и был полностью рукотворным сооружением; все его постройки стояли на сваях, в том числе и крытый док, куда могли войти корабли. Для связи с городом здесь были крутая каменная лестница и большая платформа, которая поднималась и опускалась при помощи механизма, приводимого в движение парой волов и придуманного его высочеством ещё в бытность его герцогом Элодисским. Дракона, под изумлённые и полные ужаса и восторга вопли горожан, погрузили на эту платформу, подняли в город и повезли на главную площадь, где установили помост. Дракон был достаточно огромен и страшен, чтобы вселить страх и восторг в сердца обывателей; и его сопровождали толпы народа. Гэбриэл и не подозревал, что в округе – а люди прибыли и из Брыля, и из Малого Города, и даже из Ригстауна, – живёт столько людей! Впрочем, увидев на площади отца и брата, а потом и Алису, Гэбриэл забыл обо всём на свете. Его солнышко сияло, глядя на него с восторгом и такой гордостью! С не меньшей гордостью ему улыбался отец, и брат сверкал улыбкой, подняв руку в приветствии.