Хроники 1325 – 1340 - [246]

Когда граф Эно, его брат монсеньор Жан д’Эно, местные сеньоры, рыцари, а также валансьеннские горожане и дамы оказали послам все подобающие почести и достаточно их попотчевали, названный епископ Линкольнский с большинством своих спутников, по совету вышеназванного графа, отправился из Валансьенна к герцогу Брабантскому. Герцог встретил их со всей надлежащей торжественностью, ибо хорошо умел этот делать. Затем они столь хорошо с ним поладили, что он обещал оказывать поддержку в пределах Брабанта королю, своему кузену, и всем его людям. (Герцог действительно должен был это делать, поскольку король был его двоюродным братом). В дополнение к этому герцог разрешил королю приезжать в Брабант и гостить всякий раз, когда ему будет угодно, с вооруженными отрядами или без них. Кроме того, с одобрения своего совета и за определенную сумму флоринов герцог пообещал, что если король Английский, его кузен, пожелает объявить королю Франции настоящую войну и силой войдет в его королевство, заручившись поддержкой и помощью вышеназванных сеньоров Германии, то он, герцог, тоже пошлет королю Филиппу вызов и пойдет воевать с тысячей латников.

Герцог скрепил все эти обещания клятвой, но впоследствии довольно долго увиливал от их исполнения под разными надуманными предлогами. Далее в этой истории вам еще будет об этом рассказано.

Английские сеньоры теперь вздохнули с большим облегчением, ибо им казалось, что они хорошо поладили с герцогом. Затем они вернулись в Валансьенн и с помощью посланий, а также с помощью золота и серебра английского короля, их сеньора, сделали так, что герцог Гельдернский, зять названного короля, маркграф Юлихский (от своего собственного имени и от имени своего брата Валерана, архиепископа Кёльнского) и сир Фалькенберг прибыли побеседовать с ними в присутствии графа Эно, который уже не мог ни ходить, ни ездить верхом, и в присутствии его брата, монсеньора Жана. Английские послы столь хорошо с ними поладили, что за большую сумму флоринов, которую каждый из них должен был получить для себя и своих людей, они обязались послать вызов королю Франции одновременно с королем Эдуардом, когда последнему это будет угодно; и обещали, что каждый станет служить ему с определенным количеством латников, имеющих венцы на шлемах. В ту пору говорили лишь об увенчанных шлемах, и не брали сеньоры ни в какой расчет других латников, если у них не было шлемов, увенчанных геральдической фигурой. Однако теперь положение вещей изменилось: говорят и о копьях, и о пиках и о жаках[1337]. И скажу вам еще, что вышеназванные сеньоры пообещали английским послам привлечь на их сторону других немецких сеньоров, которые живут за Рейном и в состоянии привести с собой большое количество латников, если им дать для этого достаточно денег.

Затем названные германские сеньоры распрощались и разъехались по своим землям. А английские послы задержались еще в Валансьенне, подле графа Эно, чьими советами они, преимущественно, руководствовались. Желая привлечь на свою сторону епископа Льежского, монсеньора Адольфа, они послали ему настоятельные приглашения, но названный епископ наотрез отказался с ними встречаться и как-либо вредить королю Франции, ибо недавно стал его вассалом, принеся ему клятву верности. Что касается короля Богемского, то англичане даже не стали его и приглашать, ибо хорошо знали, что он накрепко привязан к королю Франции брачным союзом их детей — герцога Нормандского и госпожи Бонны, дочери вышеназванного короля Богемии — и по этой причине ничего против него не сделает.

Однако теперь я немного помолчу о них, и расскажу о других событиях, имеющих отношение к делу.

[28] О том, какого могущественного положения достиг в Генте Якоб ван Артевельде

В ту пору, о которой я веду речь, был великий раздор между графом Людовиком Фландрским и фламандцами, ибо те не желали ему повиноваться, и он осмеливался жить во Фландрии лишь с великой опаскою. И проживал тогда в Генте один человек, который был пивоваром. Он снискал у всех фламандцев такую любовь и расположение, что теперь во Фландрии, от одного ее края до другого, все вершилось в полном соответствии с его желаниями и повелениями. И никто, как бы влиятелен он ни был, не осмеливался хоть в чем-нибудь преступать через его распоряжения или перечить ему.

Всякий раз, когда этот человек шествовал по городу Генту, за ним неотступно следовали 60 или 80 вооруженных слуг. Двое иль трое из них были посвящены в его некоторые тайные замыслы. Когда он встречал человека, к которому испытывал подозрение или ненависть, того тотчас убивали. Ибо он сказал и повелел своим избранным слугам: «Лишь только при встрече с каким-нибудь человеком я дам вам этот знак — убейте его без пощады, каким бы влиятельным и знатным он ни был, не дожидаясь иных слов с моей стороны». Это случалось часто, и он убил таким образом многих именитых горожан (grans mestres). Из-за этого все так его опасались, что никто не осмеливался выступать против его распоряжений или даже в мыслях ему перечить.

Лишь только эти 60 слуг доводили хозяина до его особняка, каждый из них шел обедать к себе домой. Отобедав, они сразу возвращались к особняку и выпивали вместе на улице, ожидая того момента, когда хозяин вновь захочет идти на прогулку по городу, чтобы тешиться и развлекаться. Так сопровождали они его до самого ужина. И знайте, что каждый из этих наемных телохранителей получал ежедневно на свои расходы и в счет жалования четыре «компаньона» или один фламандский гросс. Их хозяин следил, чтобы эти деньги им выплачивались точно, из недели в неделю.