Хроника о Девушках Сэмплика - [2]

Список того, что нужно сделать: привести подвал в порядок. (Из-за недавнего дождя его слегка подтопило и коробки/упаковочные материалы, оставленные на Рождество,пострадали. Клетка для морской свинки, похоже, тоже плавает. И, кажется, её унесло уже на стиралку. Так что во время стирки снова кинуть её в воду.)

Когда же у меня будет достаточно времени/средств, чтобы сесть на куче сена и понаблюдать за лунным восходом, пока семья спокойно отдыхает себе в роскошном особняке? Тогда-то я и смогу серьёзно поразмышлять о смысле жизни и т. д. и т. п. У меня такое ощущение (у меня оно и раньше всегда было), что скоро всё так с нами и случится!

(6 сент.)

Очень тоскливо прошёл день рождения у подруги Лилли — Лесли Торрини.

Дом — особняк, где жил когда-то Лафайетт[2]. Торрини показали нам комнату Лафайетта: теперь это их «комната отдыха». Плазму, площадку для пинбола, массажёр для ног. Тридцать акров, шесть пристроек (они их так и называют — «пристройки»): для Феррари (три), для Порше (две, плюс одну он сейчас перестраивает), для старинной карусели, которую они восстанавливают всей семьёй (!). Над рекой, заполненной форелью, пролегает Восточный мост, доставленный из Китая. Показали нам след от копыта, оставленный какой-то династией. В гостиной, рядом с фортепиано фирмы «Стейнуэй»[3], гипсовый слепок копыта ещё какой-то династии, которая и того древнее, в древесине другого моста. Автограф Пикассо, автограф Диснея, платье Греты Гарбо, которое она когда-то носила, — всё это помещалось в огромном шкафу из красного дерева.

Сад, за которым присматривает парень по имени Карл.

Лилли: Вау, этот сад в десять раз больше, чем весь наш двор.

За цветником ухаживает другой парень, которого тоже почему-то зовут Карл.

Лилли: Ты хотел бы здесь жить?

Я: Лилли, ха-ха, не надо…

Пэм (дорогая моя жена, любовь всей моей жизни): А что она не так сказала? Ты хотел бы здесь жить? Я — уж точно…

Перед домом на широкой лужайке — подвесная аппаратура с ДС, я такой огромной в жизни не видел, все в белом, в белых униформах, развивающихся на ветру, и тут Лилли говорит: Мы можем подойти поближе?

Лесли, её подруга: Можем, но обычно не походим.

Мать Лесли, одетая в саронгу: Мы к ним не подходим, потому что уже успели ими налюбоваться, дорогая, но ты, наверное, хочешь подойти? Может, это всё в новинку для тебя и ты просто в восторге?

Лилли, застенчиво: Ну, да.

Мать Лесли: Ну тогда, пожалуйста, развлекайся.

И Лилли — как рванёт туда.

Мать Лесли, Эве: А ты, милая?

Эва стоит робко у моих ног, качает головкой в знак отказа.

И тут появился отец (Эмметт) — держа только что покрашенную лошадиную ногу от карусели, говорит, что пора обедать, надеется, что нам понравится парусник[4], который только что привезли из Гватемалы и сготовили, приправив острыми специями, которые добыть можно только в какой-то бирманской дыре и то — нужно дать на лапу, а ещё он вынужден был спроектировать и соорудить специальный контейнер для свежих парусников.

Дети могут поесть попозже, в доме на дереве, говорит мать Лесли. У них там особенная посуда. Та, что изначально там была, была сделана в России: привезли оттуда, когда там проживали. Очень хорошая, но со временем износилась. Ещё были старинные подсвечники. Я говорю старинные, подразумевая времена Романовых.

А на прошлой неделе нам, наконец, проложили туда кабельное телевидение, говорит Эмметт.

Он показывает дом на дереве, тот расписан в викторианском стиле, крыша остроконечна, телескоп торчит наружу и что-то похожее на маленькую панель от солнечной батареи.

Томас: Вау, да этот дом на дереве, блин, раза в два больше нашего дома.

Пэм (шёпотом): Никаких «блинов».

Я: Ха-ха, пусть говорит, что хочет, пусть не будет…

Томас: Этот дом на дереве раза в два больше нашего дома.

(Томас, как обычно, преувеличивает: дом на дереве не в два раза больше нашего. Он составляет где-то одну треть. Однако, да: дом на дереве огромен.)

Наш подарок был не самым худшим. Хотя возможно самым дешёвым (кто-то принёс мини-DVD-плейер, кто-то локон волос от настоящей мумии (!)), он был, по моему мнению, самым искренним, от всего сердца. Потому что Лесли (волос мумии её разочаровал, о чём она позаботилась заявить, ибо у неё уже был один (!)) была, как мне показалось, растрогана тем, сколь прост и искренен оказался наш набор бумажных кукол. И хотя, когда мы его покупали, нам он дешёвкой не казался, но услышав от матери Лесли, Лес, посмотри-ка, что за дешёвка, тебе нормально? Я подумал: да, ладно, может, это и дешёвка безвкусная, но может быть её-то мы и хотели подарить. Во всяком случае, следующий подарок смягчил обстоятельства — это был билет на «Прикнис»[5] (!), Лесли недавно вдруг стала интересоваться лошадьми и начала рано просыпаться, чтобы покормить своих лошадей (их было девять), тогда как раньше она категорически отказывалась кормить лам (их шесть).

Мать Лесли: Угадайте, кто в итоге кормил лам?

Лесли (резко): Мама, разве ты не помнишь, что у меня тогда были занятия по йоге?

Мать Лесли: Хотя, знаете, а ведь и правда? Это было благословение — после школы, в те дни, когда у Лес была йога, мне предоставлялось возможность снова открыть для себя, какие потрясающие это животные.