Хроника царствования Николя I - [19]

Шрифт
Интервал

Июль прошел нудно, сонно, без перемен. Страна замерла словно бы под наркозом, даже молодежь, обычно готовая учинять заварушки по любому поводу, стала апатичной, сменила подростковое бунтарство на инерцию подчинения, а если и волновалась, то лишь по поводу будущей пенсии (еще не успев подыскать себе хоть какую работенку). Но без скандала все же не обошлось. С некоторых пор на слова стали надевать намордники: непричесанная лексика, хоть и допускалась в домашнем обиходе, из публичного изгонялась. А поскольку микрофоны и камеры торчали повсюду, вплотную обступая каждого, частная и общественная сфера налезали друг на друга, тут и не поймешь, что сказать и как. Вот что случилось, например, с генералом бароном де Веджианом.

Подвергаясь слежке постоянно, он стал о ней подзабывать. Однажды, когда он стоял на тротуаре перед зданием Палаты, ему представили отважного и пылкого имперского депутата, который только что выбил из седла соперницу, хотя та была лучше подготовлена к битве и вдобавок о ней снимался большой цикл передач на некоей провинциальной телестудии. Говоря о побежденной, мсье Веджиан, возликовавший при известии об отвоеванном кресле, отпустил расхожую фразу, наполовину заглушенную ревом проезжавшего мимо мотоцикла, так что прозвучали только последние слова: «…эту шлюху». Однако же то, что в былые времена почитали ругательством или оскорблением, давно потеряло сокрушительную силу; сплошь и рядом слетая с языка дворцовых обитателей, в том числе самого Государя, словцо это воспринималось теперь всего лишь как своего рода знак препинания наряду с такими междометиями, как «А, дерьмо!», восклицаниями «Каков засранец!» или «Педрило чертов!». Но не тут-то было: наше время помешалось на показном добронравии и по любому поводу назойливо демонстрирует свое редкостное ханжество. Седовласые личности, что перед закрытием рынка целыми гроздьями облепляют мусорные ящики, ища капустные кочерыжки, ветчину с душком или пяток картофелин, лишь бы набить чем ни попадя брюхо, ныне никого не возмущают. Зато едва заслышав соленое словцо, все готовы метать громы и молнии. Завыли хором ассоциации и газеты, пекущиеся о добродетели: «Беспардонная мачистская выходка мсье де Веджиана», «Поношение становится делом государственным», «Когда мсье де Веджиан срывается с катушек». Пришлось нашему генералу и барону прилюдно извиняться, да и сам Повелитель, в кругу приближенных не стеснявшийся отпускать похабные и оскорбительные словечки, тут счел уместным прибегнуть к увещеваниям: «Ну, так не пристало говорить ни о женщинах, ни о ком-либо ином…»

Шумиха вокруг этого государственного дела продлилась больше двух дней.

ГЛАВА IV

Вулфборо, или Жизнь в лесу. — Хот-дог, ангина и фантазия. — Культ собственного «Я». — Ускорение выпечки законов и сдобного печенья. — Терзания баронессы д’Ати. — Заложники или гаранты? — Неисправимая злобность иностранцев — Чернь зашевелилась.


В начале августа газетчики остались не у дел, поскольку Его Величество решил отдать дань глупейшей и бесполезнейшей традиции и уйти в отпуск, из почтения к обычаю предавшись лени, что так претила его душе. И вот целых две недели самые осведомленные издания не могли потчевать нас лапшой, настриженной из его слов и жестов, а о чем ином стоит рассказывать, если публика так привыкла к ежедневным подвигам Нашего Героического Лидера, что не способна обойтись без сведений о Нем, о Его Августейшем семействе и о жизни двора? Что еще в силах так ее разогревать? Конечно, тотчас извлекли из забвения некоторых министров, коих все давно почитали усопшими, но это же так, семечки! И пусть маркиза де Сен-Жан-де-Люз, чем-то ведавшая в правительстве (кое-кто даже полагал, что Министерством внутренних дел), сократила свой отпуск и вернулась с побережья, чтобы с чрезвычайно суровым видом высказаться по поводу несчастных случаев во время ярмарочных гуляний, пусть герцог Валансьенский принялся широковещательно оплакивать поляка-паломника, который, возвращаясь из Лурда, перевернулся на своем микроавтобусе, распевая «Я все ближе к тебе, о Господь!», и — какова ирония божества! — расшибся в лепешку, свалившись в кювет приальпийского шоссе, что, в свою очередь, дало герцогу повод проанализировать состояние всей дорожной сети на территории Франции, давая понять, будто его снедает страсть к проблемам чрезмерно крутых поворотов, ограничения скорости для грузовиков, сигнальных мостиков и неразборчивых дорожных указателей, лишь бы хоть немного отвлечься от глобального потепления, надзор за каковым в правительстве был возложен лично на него, как заместителя герцога Бордосского, коему, после официального вынесения благодарности, предписано оставаться в границах его резиденции в Жиронде. Но летние события давали мало пищи воображению, а чтобы мы вконец приуныли, солнце отвратило свой лик от пляжей, где отпускники ежились под порывами холодного ветра или теснились под зонтами. К счастью, императорское семейство не отправилось в свой брегансонский замок, где наши газетчики принялись бы его выслеживать, подстерегая, не мелькнет ли знакомый силуэт на какой-нибудь сторожевой башне, хотя в таком появлении не было бы должной внезапности и величия. Нет, Наш Неистовый Повелитель, как пылкий приверженец деяний лихих и символических, со своими приближенными и друзьями Ее Величества устремился за океан, он там облюбовал массивное строение в восточноамериканском стиле на берегу озера Уиннипесоки, славившегося тем, что его вода в любое время года оставалась ледяной. Наш Венценосец так объяснил свой выбор: «Я отправился на поиски подлинной американской глубинки с ее лесами и озерами…» Однако отнюдь не с людьми. Императорское семейство и свита не желали якшаться с красномордыми ковбоями, которые чрезвычайно точно посылали смачные плевки в медную плевательницу салуна, потягивая из бутылки отдающее клопами пойло. О, только не это! Весьма обеспеченная родня подарила им этот краткий отдых в Вулфборо, в пансионате старой постройки под веселенькой зеленой крышей, где обычно наслаждались досугом белокожие богачи-консерваторы, сплошь знаменитости; вокруг не водилось ни одного черного, ни единого индейца-сиу, никакой глупой лавчонки даже из тех, что торгуют гамбургерами, — только пешие прогулки в подлеске, ловля форели на удочку, моторные лодки и телевизор с включенным каналом «Фокс ньюс». Его Величество бродил кругами по этой резиденции для толстосумов площадью в две тысячи квадратных метров. По нескромности мы позволили себе тайком раздобыть детальные фотоизображения тамошней обстановки: столовая в стиле Людовика XIII, восстановленная по подлинным чертежам, только чуток подправленным в духе декораций студии «Парамаунт», гостиная с высоченным потолком, где кресла выглядят вовсе миниатюрными, и целый набор ванных комнат. Его Величество чувствовал себя заточенным в этих апартаментах, хоть там и пахло долларами, а потому не отрывал мобильника от уха, дабы неистощимый источник его нервной энергии не истощался уж совсем впустую. Даже отделенный от нас водными просторами Атлантического океана, Повелитель незримо присутствовал среди своих подданных, и газеты не забывали об этом ни на миг.


Еще от автора Патрик Рамбо
Битва

Роман «Битва» посвящен одному из знаменательных эпизодов наполеоновского периода в истории Франции. В нем, как и в романах «Шел снег», «Отсутствующий», «Кот в сапогах», Патрик Рамбо создает образ второстепенного персонажа — солдата, офицера наполеоновской армии, среднего француза, который позволяет ему ярче и сочнее выписать портрет Наполеона и его окружения.


1968

В книге «1968» Патрик Рамбо попытался восстановить события далекого мая 1968 года. Эта эпоха сейчас опять актуальна в связи с ростом антиглобалистского движения, которое вдохновляется молодежными революциями 68-го. Не вставая ни на чью сторону, автор создает впечатляющую хронику, показывая происходящее глазами студентов, их родителей, полицейских, депутатов, де Голля, Помпиду, Арагона, Сартра и Миттерана; приводит читателей в Сорбонну, в Нантер, на баррикады, в комиссариаты, в казармы, в президентский кабинет в Елисейском дворце, на скандальные заседания правительства, под стеклянные крыши бастующего Бийянкура.


Деревенский дурачок

Роман о человеке, оказавшемся в прошлом. Из 1995 года герой неожиданно переносится в 1953-й. Многое так еще свежо в памяти, и все-таки сколько различий! И вот обычный француз конца XX века живет «двойной» жизнью… Это фантастика? Или психологический эксперимент? Автор, лауреат Гонкуровской премии Патрик Рамбо находит неожиданное решение, которое поможет его герою взглянуть на себя и на окружающий мир по-новому.


Шел снег

Сентябрь 1812 года. Французские войска вступают в Москву. Наполеон ожидает, что русский царь начнет переговоры о мире. Но город оказывается для французов огромной западней. Москва горит несколько дней, в разоренном городе не хватает продовольствия, и Наполеон вынужден покинуть Москву. Казаки неотступно преследуют французов, заставляя их уходить из России по старой Смоленской дороге, которую разорили сами же французы. Жестокий холод, французы режут лошадей, убивают друг друга из-за мороженой картофелины. Через реку Березину перешли лишь жалкие остатки некогда великой армии.Герой книги, в зависимости от обстоятельств, становятся то мужественными, то трусливыми, то дельцами, то ворами, жестокими, слабыми, хитрыми, влюбленными.


Кот в сапогах

Издательство «Текст» продолжает знакомить читателя с творчеством Гонкуровского лауреата Патрика Рамбо. Его новый роман посвящен Наполеону Бонапарту. Патрик Рамбо обращается к наименее известным страницам его биографии: юности будущего императора и истории его стремительного взлета к вершинам власти. Читатель станет свидетелем превращения Набулионе Буонапарте, маленького корсиканца в армейских ботфортах, прозванного «котом в сапогах», в Наполеона Бонапарта.Что такое хороший исторический роман? Это не галерея приукрашенных портретов, это страницы, которые пахнут порохом, конским навозом, спермой и жареным мясом… Патрику Рамбо исторический роман удался: кажется, будто машина времени перенесла его на столетие с лишним назад.


Рекомендуем почитать
Первое поручение

Рассказ опубликован в журнале «Грани», № 118, 1980 г.


Хозяйка Тёмной комнаты

Первоначально задумывалось нечто более мрачное, но, видимо, не тот я человек..:) История о девушке, которая попадает в, мягко говоря, не радужный мир человеческих страхов. Непонятные события, странные знакомства, ответы на важные жизненные вопросы, желание и возможность что-то изменить в себе и в этом странном мире... Неизбежность встречи со своим персональным кошмаром... И - вопреки всему, надежда на счастье. Предупреждение: это по сути не страшилка, а роман о любви, имейте, пожалуйста, в виду!;)Обложка Тани AnSa.Текст выложен не полностью.


Аромат времени. Стихи и сказки для взрослых

Порой судьба, перевернув страницу в жизни человека, предоставляет ему новые пути, неизведанные на той, прошлой странице жизни, и в результате создаётся история. Листая страницы этой книги истории времени, вы, уважаемый читатель, сможете побывать в волшебном мире юности, на севере и юге России, пережить прекрасное чувство любви, ближе узнать о некоторых важных событиях России последних десятилетий XX в. и первого двадцатилетия нового XXI в. Книга написана автором в жизненных тупиках.


Долгая память. Путешествия. Приключения. Возвращения

В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.


Мистификация

«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».


Насмешка любви

Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.


Собиратель бабочек

Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания — как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем.


Мой маленький муж

«Текст» уже не в первый раз обращается к прозе Паскаля Брюкнера, одного из самых интересных писателей сегодняшней Франции. В издательстве выходили его романы «Божественное дитя» и «Похитители красоты». Последняя книга Брюкнера «Мой маленький муж» написана в жанре современной сказки. Ее герой, от природы невысокий мужчина, женившись, с ужасом обнаруживает, что после каждого рождения ребенка его рост уменьшается чуть ли не на треть. И начинаются приключения, которые помогают ему по-иному взглянуть на мир и понять, в чем заключаются истинные ценности человеческой жизни.


Пора уводить коней

Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.


Итальяшка

Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…