Христианский Восток и Россия - [39]
Культ Константинова Креста получил широкое распространение в Византии[459], после крестовых походов стал известен в Западной Европе[460] и у южных славян, а в XVII в. о нем узнали в России. На Афоне, откуда реликвию принесли ко двору царя Алексея Михайловича, Крест царя Константина был не единственным. Помимо Ватопеда Крестом обладал монастырь св. Павла. В. Григорович-Барский писал: «Тамо обретаесться крест великий, удивителный, весь сребром и златом удобренный, от святаго Константина соделанный, с живописанием ветхим и тонким, дванадесят господскых праздников в себе содержащий; имат же надписания латинская, древними буквамы лонгиварскимы и гофскимы»[461].
Идея принесения Креста для поклонения в Москву была подсказана самими афонитами[462], что вполне согласуется с обычной практикой монахов собирать милостыню, вынося в мир святыни, хранящиеся в обители[463]. Священная реликвия, подобная Кресту царя Константина, не использовалась ватопедскими старцами наряду с другими, но ведь и русский двор не был обычным местом, где монахи искали материальной помощи.
На протяжении почти трех десятилетий русское правительство проявляло к Кресту пристальное внимание и настойчиво добивалось его присылки в Москву. Ватопедские старцы и желали и боялись отпустить святыню из обители. В 1652 г. во время очередного приезда за милостыней, когда Ватопед имел особую нужду в средствах для росписи собора, архимандрит Дамаскин не только упомянул Животворящий Крест, но и рассказал о хранящейся в монастыре главе св. Иоанна Златоуста, вкладе византийского императора Иоанна VI Кантакузина. Он же сообщил, что афониты посылали главу Иоанна Златоуста к молдавскому владетелю Василию для исцеления от болезни его жены Екатерины. После выздоровления супруги господаря реликвия вернулась в Ватопед, а старцы получили богатую милостыню[464].
Заручившись письменным обещанием Алексея Михайловича вернуть реликвии в монастырь с теми же старцами, которые их привезут, афониты решили отправить Животворящий Крест и главу св. Иоанна Златоуста в Москву. Реликвия, выписанная царем Алексеем Михайловичем на время «для поклонения», так и не была возвращена в Ватопед[465]. В ответ на настойчивые просьбы ватопедских старцев вернуть крест царь заявил, что святыня останется в России, чтобы не быть под властью бусурман[466]. Позднее ту же мысль о роли России в сохранении священной реликвии подтвердили и преемники Алексея Михайловича, юные цари Иоанн и Петр[467]. Участь Животворящего креста разделила и глава Иоанна Златоуста[468].
В середине XVII в. в Москву привозят еще две особо почитаемые реликвии – главу Григория Богослова и икону Богоматери Влахернской. Глава Григория Богослова попала в Россию в 1653 г. Ее привез греческий купец Спиридон Кирьяков по просьбе Григория, игумена пелопоннесского монастыря Богоматери Фанеромени[469]. Святыню сопровождали свидетельствованные грамоты, подтверждающие ее подлинность и историю обретения морейским игуменом. В одной из них говорилось о перенесении главы из захваченного турками Константинополя и помещении ее в Троицкий монастырь на Крите. Далее следовал рассказ о том, что после турецкого завоевания той части Крита, где находился Троицкий монастырь, глава св. Григория попала в руки капитана Шабан-реиза. Он и потребовал засвидетельствовать подлинность реликвии. Во второй грамоте, подписанной вселенским патриархом Паисием и членами синода, фактически повторялась история реликвии.
Рис. 13. Ковчег для главы святителя Григория Богослова. Москва, 1862 г. Музеи Московского Кремля.
Грамота самого игумена Григория сохранилась только в русском переводе.
Игумен выражал желание передать святыню на хранение в достойное место. Близкая идея была высказана позднее и Паисием Иерусалимским, который ходатайствовал перед Алексеем Михайловичем о награждении игумена Григория[470]. В отличие от утраченных ныне восточнохристианских реликвий глава Григория Богослова до сих пор хранится в Успенском соборе Московского Кремля[471].
В том же 1653 г. от иерусалимского протосинкела Гавриила и, очевидно, не без участия влиятельных лиц константинопольского патриархата была прислана в Москву икона Влахернской Богоматери. Как и в случае с главой Григория Богослова, святыню сопровождала свидетельствованная грамота константинопольского патриарха Паисия и синода[472].
Известно, что за право приобрести святую реликвию и отправить ее к царю Алексею Михайловичу шла борьба между восточными иерархами. Ее хотел получить бывший константинопольский патриарх Паисий, антиохийский патриарх Макарий и др. Эти сведения сообщил в Посольском приказе греческий купец Димитрий Остафьев, который привез икону в Москву[473]. Павел Алеппский также не отрицал того факта, что Макарий Антиохийский, находясь в Константинополе, предлагал за святыню большие деньги[474]. Как и Иверский образ, Влахернская икона Богоматери стала одной из самых известных восточнохристианских святынь, но ее почитание в России практически до XVIII в. не выходило за стены Кремля. После Н. Ф. Каптерева история иконы много раз привлекала внимание исследователей. В последнее время ее рассматривают (без какой-либо аргументации) как своего рода апофеоз перемещения в Россию восточнохристианских реликвий
