Христианский Восток и Россия - [37]
До начала церковных реформ в России посланцы Восточной церкви нередко привозили к царскому двору вместо реликвий предметы из разряда посольских даров. Например, в январе 1640 г. севастийский митрополит Иосиф[431]преподнес Михаилу Федоровичу, царице и царевичу драгоценные венецианские ткани, чарку из яшмы, оправленную золотом, и опахало из «индейского перья» с рукоятью из яшмы, украшенной также золотом, яхонтами, изумрудами и жемчугом[432]. При патриархе Никоне иконы, кресты, мощи святых становятся главными среди подношений на царском приеме в Кремле, хотя привозились, особенно греческими купцами, и другие предметы.
Центральное место среди реликвий, попавших в Россию в середине XVII столетия, занимают Крест царя Константина, Иверская[433] и Влахернская иконы Божьей Матери, а также глава Иоанна Златоуста и глава Григория Богослова. Их роль в идейной и политической жизни русского государства была яркой, отмеченной в документах и свидетельствах современников. Они почти сразу заняли почетное место в соборах Кремля, использовались в богослужении, во время торжественных процессий по случаю государственных праздников и в военных походах.
Эти памятники неоднократно описаны в исторической литературе[434]. Интерес ученых к нескольким сакральным предметам эпохи, с одной стороны, выделяет их из большого числа остальных реликвий, с другой – дает возможность считать какую-то одну из прославленных святынь наиболее значимой. В поле зрения историков попали, в основном, те реликвии, на которые обратили внимание ученые XIX в., первыми использовавшие архивные документы. Однако основным оценочным критерием должно быть отношение к священным реликвиям современников анализируемых событий, в первую очередь – русского правительства.
По документам можно проследить особое внимание русских государей к вполне определенным афонским святыням, прежде всего, Иверской иконе Богоматери Портаитиссы, Кресту царя Константина и главе Иоанна Златоуста. Этот интерес стимулировал появление в России множества других священных памятников православного мира.
Как следует из источников, список с чудотворной Иверской иконы Портаитиссы был изготовлен на Афоне в 1648 г. по инициативе архимандрита Новоспасского монастыря Никона, поддержанной царем Алексеем Михайловичем[435].
Рис. 12. Богоматерь Иверская Портаитисса. Ямвлих Романов. 1648 г. Новодевичий монастырь.
Вместе с грамотами из Иверского монастыря, содержащими подробное описание ее создания, икона была доставлена в Москву[436], где сохраняется и поныне. Ее почитанию в России посвящено большое число исследований, и авторы очерка по истории Иверского образа в «Православной энциклопедии»[437] попытались подвести итоги многолетних изысканий, снять противоречия в существующей историографии. Однако нерешенных проблем осталось немало. Потенциал источников не исчерпан, о чем свидетельствует только что вышедшая монография В. Г. Ченцовой[438].
Оставляя подробный анализ сюжетов, связанных с Иверской иконой для будущей работы, сделаем несколько предварительных замечаний. Судя по документам, известие об иконе быстро достигло дворца[439]. 13 октября 1648 г. в Посольском приказе уже был составлен доклад о приезде ивиритов[440]. В это время молодая супруга царя готовилась к своему трудному часу. Через девять дней, 22 октября, у государыни родился первенец, царевич Дмитрий. Неудивительно, что царица, молившаяся о благополучном рождении наследника, захотела оставить чудотворный образ Вратарницы у себя. В этой ситуации Новоспасский архимандрит не посмел оспаривать решение Марии Ильиничны. Как пишет Павел Алеппский: «…царица взяла икону от Никона, а он заказал таким же образом другую»[441].
С этого момента первый список Иверской иконы стал семейной святыней[442], и мог находиться в одном из домовых храмов, например, в любимой царицами и царевнами церкви св. Екатерины. В октябре 1676 г. изографу Оружейной палаты Сергею Рожкову было поручено написать «в церковь великомученицы Екатерины к образу пресвятые Богородицы Иверския на деревянном киоте с лица и ниже подписи, и по столбцам образы святыя живоначальныя Троицы и дванадесятные празники, и святых разных»[443]. Вполне вероятно, что это и была Иверская икона Марии Ильиничны, не имевшая оклада и помещенная для сохранности в ковчег. Новые изображения иконописцу надлежало выполнить «с лица во главе и ниже подписи», т. е. известной греческой записи на иконе Ямвлиха Романова. Мастера Оружейной палаты также ставили на иконах авторские подписи, но о заказе им списка Портаитиссы для храма св. Екатерины ничего неизвестно. Можно предположить, что икона находилась в церкви св. Екатерины вплоть до пожара 1737 г. Возможно, что пожар и стал причиной ее перемещения из Кремля в Новодевичий монастырь. Судя по описи храма св. Екатерины, после бедствия уцелел местный образ пресвятой Богородицы с превечным младенцем
