Храню тебя в сердце моем - [13]

– Он провел там пять месяцев и не получил никаких новостей! – воскликнула она, возвращаясь к завариванию чая, чтобы отец не заметил, как она расстроена. Она надеялась, что Том не слышит, о чем они говорят.

– Дочка, почему ты уверена, что можешь помочь тому, кому не могут помочь все военные чиновники Великобритании?

Она повернулась к нему, но постаралась сохранить самообладание. Отец всегда плохо реагировал на раздражение. Спокойствие было ее единственным союзником. Иди тихо заговорила:

– Я не ставила перед собой цели помочь ему докопаться, кто он. Ты сам учил меня, что, если кто-то просит о помощи, надо помочь. Он попросил. Я лишь позволила ему выйти вместе со мной за территорию больницы.

Она заметила, что выражение лица отца смягчилось, и продолжала:

– Шел дождь. Мотор автобуса издал громкий хлопок, – сказала она, вспомнив, как это подействовало на Тома, как его взгляд на миг стал отстраненным. – Ты слышал о контузиях?

Отец кивнул.

– Это то, от последствий чего страдает Том, насколько я понимаю.

Она увидела, как отец поднял бровь, услышав уменьшительное имя гостя.

– И этот звук так его напугал, что я просто не смогла оставить его там, съежившегося, промокшего и несчастного. Я пригласила его к нам, потому что надеялась, что ты придумаешь, как нам поступить. Я сказала ему, что ты поможешь.

Отец кивнул.

– И я помогу, как ты и надеялась. Отнеси поднос с чаем в гостиную. Я его приведу.

Она подошла, чтобы обнять отца.

– Спасибо. Он ужасно благодарен и воспитан, папа.

– Они все такие, дорогая, – пробормотал он и поцеловал ее в макушку. Она нахмурилась, глядя, как он идет по коридору в сторону старой комнаты Дэниела, где он не стал задерживаться, понимая, что слишком надолго оставил Тома одного.

* * *

Внизу, чувствуя себя слегка нелепо, Том стоял в одной рубашке, которая не успела промокнуть, больничных носках и трусах. И то и другое было колючим. Наконец Валентайн вернулся с двумя костюмами.

– Они оба вам подойдут. Какой предпочитаете? – спросил он.

Том слегка опешил от возможности выбора.

– Э, наверно, тот, что потемнее.

– У вас хороший вкус, мистер Джонс. Он сделан из лучшей шерсти мериноса, которую только можно купить.

Том предположил, что Валентайн хочет, чтобы он оценил материал, поэтому коснулся рукава и почувствовал мягкую, тонкую пряжу.

– Отличный материал. Сто завитков на дюйм?

Валентайн удивленно посмотрел на него, и Том пожал плечами.

– Не имею ни малейшего представления, почему задал этот вопрос. Я сказал что-то не так?

– Вовсе нет. На самом деле это довольно любопытная информация. Вот, пожалуйста, примерьте. – Он протянул костюм.

Брюки подошли идеально, только оказались слегка коротковаты.

– Я подгоню длину для вас за пару минут. Мне сказали, что вы восстанавливаетесь после ранений, полученных на войне, – сказал он, осторожно поворачивая Тома, чтобы оценить, как сидят брюки.

– Да, это так.

– Ну, пока они отлично подошли в талии, но станут маловаты, когда ваше здоровье поправится. Я могу судить об этом по обхвату груди.

– Не знаю, – признался Том, продевая руку в рукав пиджака, который Валентайн мастерски накинул ему на плечи, по привычке поднимая обе руки, чтобы разгладить ткань и удалить какую-нибудь прилипшую нитку.

– Да, отлично, как я и предполагал, – заметил Валентайн. – Он был сшит для человека с 32-дюймовой талией и 37-дюймовым обхватом груди. У вас 34 и 40 дюймов, на будущее.

– Я страшно благодарен за возможность походить в этом костюме, пока моя одежда не высохнет.

– Я хочу, чтобы вы оставили его себе. Будем считать, что это подарок от благодарного семейства храброму солдату, который, возможно, даже воевал рядом с моим любимым сыном.

Том моргнул.

– Он поможет вам в путешествии, вы будете выглядеть элегантным и готовым к любым испытаниям. А теперь идемте, моя дочь приготовила нам чай.

Том был удивлен такой щедростью, но у него не было сил спорить, поэтому он покорно проследовал за Валентайном наверх в полутемную, но со вкусом обставленную гостиную, где Иди подняла взгляд от подноса. Приветственная улыбка на ее лице сменилась удивлением, и он понял, что это из-за его новой одежды.

– Папа… Ты уверен? – спросила она, бросая тревожный взгляд на отца, который уже усаживался к столу.

– Дэниелу он больше не понадобится, – ответил тот. – Итак, как я понял, Джонс не ваше настоящее имя, – сказал он, жестом приглашая его располагаться поудобнее.

– Нет.

– Иди рассказала мне, что могла, о вашей ситуации, но почему бы вам не объяснить все самому? – спросил он, приветливо глядя на Тома, но не в силах скрыть недоверие. Он жестом показал Иди, чтобы она начинала разливать чай, и, когда та занялась этим, Тому ничего не оставалось, кроме как рассказать Валентайну историю своей жизни, которая состояла всего из пяти месяцев унылых дней и тоскливых ночей, проведенных на больничной койке в мучительных попытках вернуть утраченные воспоминания.

Глава 4

Валентайн сидел и молча слушал человека, нарушившего размеренное существование, однообразие которого Эйб изо всех сил поддерживал минута за минутой с того ужасного дня четыре года назад, когда до них дошла весть о гибели Дэниела. Его прекрасный, талантливый, умный сын, который и мухи никогда не обидел, все же посчитал своим долгом взять в руки оружие, чтобы защищать страну, которая стала домом для его семьи два поколения назад.