Храню тебя в сердце моем - [11]

– Вы побывали уже во всех военных госпиталях?

– Почти. Но написала во все и приложила самое подробное описание Лекса.

– Ну, вы определенно делаете все возможное. Хм… а вы не связывались с какими-нибудь психиатрическими больницами?

Мисс Обри-Финч тихонько ахнула.

– Нет. А стоит?

Сестра Болтон приподняла одно плечо.

– Многие из наших солдат вернулись домой не только с физическими, но и с психическими травмами. Например, наш мистер Джонс. Это не настоящее его имя. Просто мы его так называем.

Мисс Обри-Финч посмотрела на нее с недоумением.

– Почему?

– Он пострадал от контузии и не помнит ничего, даже собственного имени. Пациенты с амнезией в Эдмонтоне получают произвольные фамилии – у нас их было четыре. Смит, Грин, Браун и Джонс. Это по-разному влияет на солдат. Некоторые становятся капризными, другие целиком уходят в себя. Им снятся ужасные кошмары, и я слышала, что некоторые, обычно мирные, спокойные люди неожиданно становятся агрессивными. – Она печально покачала головой.

– Их никто не забрал?

– О, напротив. Смит, Грин и Браун уже вернулись к своим любящим семьям.

– А мистер Джонс?

– Совершенно потерян. Он совсем не помнит, кто он такой. – Она моргнула, глядя куда-то вдаль. – Как ни странно, именно о нем я и подумала, глядя на вашего симпатичного друга. – Она улыбнулась молодой женщине, которой, казалось, польстил этот комплимент. – Могу я взглянуть на фотографию еще разок?

Мисс Обри-Финч протянула ей снимок, сестра Болтон долго всматривалась в него, а затем прикусила губу.

– Знаете, а может, это и он. Тот же рост, телосложение…

Сестра Болтон услышала, как посетительница издала легкий вздох надежды.

Она продолжала:

– Придя в сознание, он уже ничего не помнил. Мы считаем, что он был ранен в конце 1917 года в Ипре, затем его возили по разным местам и госпиталям, пока несколько месяцев назад он наконец не поступил к нам.

– Последний раз он написал мне из Фландрии! Лекс здесь? – воскликнула молодая женщина, не в силах сдержать слезы. Она прижала руку к маске. – Неужели? – добавила она дрожащим голосом.

Сестра Болтон выпрямилась.

– Нет, я вовсе не уверена в этом, мисс Обри-Финч. Пожалуйста, не обнадеживайте себя. Но в этом человеке на фотографии есть что-то знакомое. Джонс по какой-то причине отказывается брить бороду. Я говорила с ним всего час назад. Нам стоит найти Нэн, она знает его получше. Подождите здесь, дорогая. Не понимаю, почему его нет на вечеринке. – Она повернулась к столовой и увидела, что Нэнси потягивает имбирный лимонад и смеется вместе с двумя пациентами.

Сестра Болтон подошла к веселой троице.

– Извините. Нэн, где мистер Джонс?

На лице Нэн отразилось недоумение. Сестра Болтон ждала ответа.

– Э, я оставила его в саду. – Нэн нахмурилась. – Он был хорошо одет, – продолжала она, пытаясь вспомнить, что произошло утром.

– Да, я говорила с ним. Он сказал, что мы увидимся на празднике. – Изумленное выражение исчезло с лица Нэнси. – Он у себя в палате?

– Иди сейчас же проверь. У меня тут посетительница с фотографией человека, который очень на него похож. Нельзя упускать возможность найти его семью.

* * *

Сестра Болтон вернулась, чтобы успокоить взволнованную Пенелопу Обри-Финч, а Нэн поспешила в палату, где в последнее время жил один Джонси, и ее худшие опасения оправдались – там было пусто. Сегодня он пребывал в несколько странном настроении: кошмары ухудшились, и он показался ей слишком тихим и задумчивым, когда она разговаривала с ним утром.

Он обещал станцевать с ней на импровизированной танцплощадке в столовой, если она поставит что-нибудь веселое на граммофоне. Неужели он намеренно ввел ее в заблуждение? Ей не верилось, что он мог ей солгать прямо в глаза – не верилось, что он вообще может врать. Но почему он исчез именно сегодня? Что такого особенного произошло сегодня, что он решился сбежать из госпиталя? Она заглянула во все ванные и свободные палаты, даже обошла сад на тот случай, если он грустит в одиночестве под дождем в каком-нибудь укромном уголке, но нигде его не обнаружила. Нэнси вернулась к ожидавшим ее женщинам обеспокоенной и почувствовала неловкость, увидев, как на лице прекрасной посетительницы вспыхнуло нетерпение.

– Ну? – спросила сестра Болтон.

– Нигде не могу его найти, сестра. Похоже, Джонс покинул территорию больницы.

Сестра Болтон на секунду прикрыла от разочарования глаза.

– Боковые ворота. Мы держали их открытыми для мелких поставок. Ими редко пользуются.

Нэн кивнула.

– Думаю, именно так все и было, сестра. Окна его палаты выходят как раз туда. Он несколько месяцев мог наблюдать, как через них приходят и уходят.

– Что вы хотите сказать? – спросила гостья, потрясенно переводя взгляд с одной сестры на другую. – Он сбежал?

– Сбежал? – повторила сестра Болтон, не в силах до конца скрыть сомнение. – Нет, моя дорогая. Наши пациенты – не заключенные. Я полагаю, он воспользовался своим правом выписки и решил усложнить нам жизнь, не став заполнять документы.

– Куда же он мог отправиться?

Нэн покачала головой.

– Насколько мне известно, он никогда даже носа не высовывал за живую изгородь. Он был травмирован, мисс, он потерял память, и его постоянно преследовали кошмары. Никогда бы не подумала, что Джонси… э, мистер Джонс мог покинуть территорию больницы без чьей-то помощи или поддержки. – «И не попрощавшись», – горестно добавила про себя она, стараясь не думать о надеждах, которые на него возлагала.