Хранительница тайн - [99]

– Натан, фонарик у тебя?

Джимми открыл глаза, возвращаясь к реальности.

– Натан! – повторила Вивьен. – Нам нужен твой фонарик.

– Я уже свечу, – сказал рыжеволосый кудрявый мальчик с загипсованной ногой. Он сидел на полу, направив фонарик на парус.

– Ах да, – сказала Вивьен. – Ну тогда… хорошо.

– Но мы ее почти не видим! – возразил другой мальчик, который, уперев руки в бока, тянул шею и через очки щурился на парус.

– Если Динь-Динь будет не видно, у нас ничего не получится, – объявил мальчик, играющий капитана Крюка.

– Ее будет видно, – решительно ответила Вивьен. – Убеждение – великая сила. Если мы все скажем, что видим фею, зрители тоже ее увидят.

– Но мы же ее не видим!

– Да, но если мы скажем, что…

– Вы хотите, чтобы мы врали?

Вивьен подняла глаза к потолку, ища слова для объяснения. Дети заспорили между собой.

– Извините, – сказал Джимми от двери. Никто его не услышал, и он повторил громче. – Извините!

Все повернулись к нему. Вивьен тихонько ахнула и тут же нахмурилась. Джимми было немного приятно, что он выбил ее из колеи, показал, что не она все в жизни решает.

– Я просто подумал, что, если взять фотографический отражатель? Это та же лампа, только мощнее и с зеркалом.

Дети – они и есть дети: никто не испугался и даже не удивился, когда незнакомый человек вошел и с середины включился в разговор. Некоторое время стояла тишина, пока маленькие актеры обдумывали его слова, потом они зашушукались, и, наконец, один мальчик, подпрыгивая от волнения, выкрикнул:

– Да!

– Отлично! – подхватил другой.

– Но у нас нет отражателя, – сказал угрюмый мальчик в очках.

– Я могу его добыть, – сказал Джимми. – Я работаю в газете, и у нас их полно.

Дети снова взволнованно загалдели.

– Но у нас не получится похоже на фею, она же должна летать и все такое, – снова встрял маленький пессимист в очках.

Джимми выступил из дверного проема в комнату. Все дети разом повернулись к нему. Вивьен нахмурилась и закрыла книгу. Джимми заговорил, не обращая на нее внимания:

– Получится, если светить откуда-нибудь с высоты. Да, сработает, только надо все время следить, чтобы луч был направлен сверху. И еще хорошо бы его сфокусировать. Может быть, взять воронку…

– У нас ни у кого роста не хватит. – Снова тот же мальчик в очках. Джимми поймал себя на том, что чувствует к нему растущую неприязнь. Нехорошо, все-таки это ребенок, тем более сирота.

Вивьен слушала обсуждение с каменным лицом, явно желая, чтобы Джимми вспомнил ее слова и просто исчез. Однако он не мог уйти: ему так ясно виделась будущая фея, а в голове рождались все новые мысли, как сделать еще лучше. Если поставить в угол лестницу… или привязать отражатель к швабре и двигать ею, как удочкой…

– Я это сделаю, – сказал он внезапно. – Я буду управлять светом.

– Нет! – проговорила Вивьен, вставая.

– Да! – закричали дети.

– Это невозможно. – Вивьен пригвоздила его ледяным взглядом.

– Можно! Нужно! Обязательно! – послышалось со всех сторон.

Тут Джимми приметил сидящую на полу Неллу. Она помахала ему рукой и с гордым собственническим видом посмотрела на других детей. Разве можно тут было сказать «нет»? Джимми глянул на Вивьен, виновато-беспомощно развел руками, потом широко улыбнулся детям.

– Решено. Я участвую в постановке. Итак, у вас есть новая Динь-Динь.

Позже трудно было в это поверить, но, предлагая играть Динь-Динь в больничной постановке, Джимми не думал, даже отдаленно, о свидании, которое должен назначить Вивьен Дженкинс. Он просто представил, как здорово можно изобразить фею с помощью фотографического отражателя. Долл восприняла все иначе.

– Ой, Джимми, какой же ты умница, – сказала она, взволнованно затягиваясь сигаретой. – Я знала, ты что-нибудь придумаешь.

Джимми принял похвалу и не стал ее разубеждать. Все последнее время она была очень счастлива, и он радовался, видя прежнюю Долл.

– Я все думаю о море, – сказала она как-то вечером, когда Джимми пробрался к ней через окно кладовой и они лежали рядом на ее узкой продавленной кровати. – Можешь вообразить нас, Джимми? Как мы будем стареть вместе, а дети и внуки будут навещать нас на своих летающих авто? Мы сможем поставить такую скамейку-качели на двоих. Как по-твоему, малыш?

Джимми сказал, да, конечно. А потом поцеловал ее в шею, и она засмеялась, и он возблагодарил Бога, что у них снова все хорошо. Да, он хотел того, о чем она говорила, хотел до боли. Если Долл вообразила, что у них с Вивьен налаживаются хорошие отношения, то пусть думает так и дальше, лишь бы не огорчалась.

На самом деле все было куда менее радужно. В следующие две недели Джимми приходил на репетиции всякий раз, как удавалось вырваться, и всякий раз дивился откровенной враждебности Вивьен. Ему не верилось, что это та же самая женщина, которая увидела в столовой его фотографию и рассказала о своей работе в больнице. Теперь она считала ниже своего достоинства обменяться с ним хотя бы парой слов. Джимми чувствовал, что она предпочла бы вовсе его не замечать. Он был готов к некоторой холодности – Долл предупреждала, как жестока Вивьен к тем, кого невзлюбила, – но его ставила в тупик сила ее неприязни. Они едва знакомы, и Вивьен не в курсе его отношений с Долл.