Хранители Слова и блюстители Духа Откровения - [3]

. И ещё: «Мы определённо знаем, что при сподвижниках Пророка мазхабов не было. Люди обращались к Корану и сунне, опирались на иджму, согласное мнение сподвижников, или, в случае необходимости, прибегали к киясу (суждение по аналогии с тем, что содержится в священных текстах). А когда этого было недостаточно, они практиковали иджтихад»[5]. Впрочем, сам он прибегал к иджтихаду едва ли не исключительно в рамках школы Ибн Хан-баля и учения Ибн Таймийи. Социальные и политические проблемы мало интересовали Ибн Ваххаба — только вопросы веры и духовности как жизненной основы бытия правоверного. Последователи Ибн Ваххаба объявили джихад — «священную войну», чтобы привести мусульман к подлинному единобожию. Будучи приверженцами таухида — строгого единобожия, — они сильно расширили представление о бидъа — богословских новациях, осуждаемых исламом как путь к многобожию. Позднее в это понятие они включили даже телефон и телевидение, потому что о них ничего не сказано в Коране. Современность сильно скорректировала радикализм ваххабитов, который ещё до середины 70-х гг. прошлого столетия являлся как бы государственной идеологией Саудовской Аравии. Теперь ваххабизм — это преимущественно вероисповедная доктрина, одно из признанных в исламе течений. Роль ваххабитских богословов всё больше ограничивается консультативными функциями и надзором за чистотой нравов. Власти Саудовской Аравии решительно настроены против исламистского экстремизма, тесно сотрудничают с традиционным исламским миром. Хотя в стране немало людей самых радикальных взглядов.

Наряду с радикальным в среде мусульманских пуритан существовало умеренное направление. Оно имело своих последователей, в частности в Индии XVIII в., в период упадка империи Моголов и усиления британского влияния в стране. Под влиянием ваххабизма причину упадка и утверждения влияния чужеземцев отдельные мусульманские теологи усматривали в разложении мусульманской общины, утрате ею истинной чистоты веры. Большое влияние на исламскую мысль в Индии оказал Шах Валиулла (1703— 1762), который стал здесь предтечей мусульманских реформаторов. В условиях Индии, отличных от аравийской реальности, он сочетал пуританизм с призывом понимать учение ислама в соответствии с меняющимися обстоятельствами, решая современные проблемы в свете иджтихада квалифицированных богословов-улама.

Салафиты-реформаторы — хранители Духа Писания

Реформаторы решительно отличаются от пуритан-возрожденцев, притом что их объединяет признание принципа строгого единобожия, Корана и достоверной сунны как единственных источников веры и практики иджтихада.

В то время как возрожденцы претендуют на роль блюстителей Слова Божьего, а охранители-ортодоксы пекутся о незыблемости традиционного суннизма, салафиты-реформаторы выступают в качестве хранителей Духа Писания. Они ориентированы прежде всего на реформу религиозной доктрины в её социальных аспектах, реактуализацию шариата в целом. Пуританско-возрожденческий фундаментализм ограничивается преимущественно сферой божественного, направлен на возрождение религиозной веры, тогда как реформаторы делают акцент на земном предначертании ислама, на выявлении степени его соответствия требованиям меняющегося мира. В центре их внимания находится на богословие, а морально-этические проблемы общины.

Салафизм реформаторского толка — это явление периода фционной ломки, перехода традиционного мусульманского общества из средневековья в современность, когда наступила пора господства преимущественно юридическо-политического мировоззрения, а традиционные формы адаптации исламских норм и установлений во многом утратили действенность. Дело в том, что пластичность шариата, ограниченная таклидом, комментариями к Корану на традиционный манер, оказалась недостаточной. Время требовало новых подходов к решению новых проблем, что вызвало сдвиг в общественном сознании, в исламской мысли.

Салафиты-реформаторы совершили прорыв в решении проблемы адаптации ислама к условиям индустриальной эпохи. Согласные с ортодоксами и салафитами-возрожденцами в том, что касается вечной и неизменной сущности ислама, они переводят проблему отношений между Творцом и человеком — его творением — в плоскость моральных понятий, обязанностей человека по отношению к другим людям. С одной стороны, они, как никто другой, принимая общепринятое у мусульман положение о нераздельности мирского и священного, обособляют в этих рамках неизменную составляющую шариата — догматику, вопросы веры — и его переменную — муъамалят — положения, регулирующие социальные отношения. С другой — возрождают практику иджтихада. В то время как возрожденцы — хранители Слова — находят рецепты практического решения конкретных жизненных проблем в священных текстах, не осмеливаясь на их переосмысление, реформаторы — хранители Духа Корана — рассматривают современные проблемы мусульманской общины сквозь призму морально-этических принципов Корана и сунны, толкуемых с учётом обстоятельств места и времени при сохранении верности догме. И тогда как традиционалисты-ортодоксы соблюдают неписаный запрет на иджтихад, а хранители Слова — ханбалиты и ваххабиты — допускают возможность его ограниченного применения в пределах ханбалитского мазхаба, салафиты-реформаторы требуют возрождения практики иджтихада, отталкиваясь не столько от буквы, сколько от Духа Писания и достоверной сунны Пророка. Они утверждают, что круг лиц, способных к иджтихаду, должен быть расширен, а таклид недопустим.