Хранитель света - [9]

— Что с тобой? — спросила она. — Что ты там делаешь?

Черные, как переспелые вишни, глаза Дэна на мгновение сузились, будто от злости, но тут же приобрели обычное, слегка насмешливое выражение. Он отнял ладони от лица, взялся двумя пальцами за подбородок и немного подвигал его из стороны в сторону, словно проверяя, хорошо ли держится челюсть.

— Отдыхаю, как боксер на ринге, — сказал он. На подбородке у него багровел свеженький кровоподтек, обещавший в ближайшее время превратиться в синяк. — Ты лягаешься, как бельгийский тяжеловоз.

— Господи! — Даша вскочила с кровати и опустилась рядом с ним на колени. — Это я тебя так приложила? Боже, да у тебя синяк! Бедненький мой, прости! Я сейчас, я мигом! Надо только приложить что-нибудь холодное, и все пройдет…

— Поздно, — сказал Дэн. — Да не суетись ты, сядь! Подумаешь, синяк! Такие отметины только украшают настоящего мужчину. Что тебе сказал твой родитель?

Даша все-таки сбегала на кухню и принесла из холодильника недопитую бутылку вина. Холодильник они включили всего час назад, и бутылка еще не успела как следует охладиться, но Даша все равно настояла на том, чтобы Дэн приложил ее к пострадавшему подбородку. Дэн послушался, но почти сразу махнул рукой и поставил бутылку на пол.

— Мой родитель сказал, что у меня аппетит не по росту, — сообщила Даша. — В общем, выражаясь грубо и просто, он меня послал.

— Куда? — тупо спросил Дэн.

— К Корнею Чуковскому! «Ах, те, что ты выслал на прошлой неделе, мы давно уже съели и ждем не дождемся, когда ты пришлешь к нашему ужину дюжину новых и сладких галош!»

— Ага, — сказал Дэн. — Значит, бабок не будет. Ч-черт! Ну ничего, как-нибудь перебьемся.

Он сидел упираясь пятками в вощеные доски пола и обхватив руками расставленные в стороны колени. Эта поза давала Даше отличную возможность убедиться в том, что заниматься любовью ему не хочется.

— Бабки будут, — сказала она с горечью, которой сама от себя не ожидала, и зябко передернула плечами под тонкой тканью рубашки. — Целых пять тысяч. Наверное, если бы я попросила двадцать, он дал бы две.

— Перебьемся, — повторил Дэн, но между бровями у него залегла глубокая складка, которой Даша раньше не замечала. — Слушай, подай бокалы. Надо восстановить душевное равновесие.

Даша дотянулась до стоявших на тумбочке бокалов, слегка запачканных остатками выпитого час назад вина, и подала их Дэну. Дэн расплескал рубиновое вино по бокалам. На краешке одного из бокалов виднелся слабый след Дашиной губной помады. Дэн взял этот бокал себе, но, заметив помаду, отдал его Даше. Проделано это было непринужденно и словно бы невзначай, но Даша заметила маневр Дэна, и он ее задел. Раньше за Дэном такого не водилось.

«Многого же я, оказывается, не замечала», — подумала Даша, как ни в чем не бывало принимая бокал.

— За любовь, — провозгласила она традиционный тост.

— За любовь, — как эхо откликнулся Дэн. Прозвучало это как-то вяло, без прежнего энтузиазма.

Они чокнулись и выпили. Даша проглотила тонкое французское вино залпом, не ощутив никакого вкуса, и сразу потянулась за лежавшими на тумбочке сигаретами: любовь явно откладывалась на неопределенный срок, а значит, и заботиться о свежести дыхания не имело смысла.

— Не переживай, — сказала она, нервно чиркая колесиком зажигалки. — Я обязательно что-нибудь придумаю. Деньги у нас будут, я тебе обещаю.

— Угу, — с очень странной интонацией согласился Дэн.

Даша удивленно уставилась на него поверх огонька зажигалки, но Дэн уже прыгал на одной ноге, натягивая брюки, и она не сумела разглядеть выражение его глаз.

— Я что-нибудь придумаю, — повторила она и погрузила кончик сигареты в огонь.

Глава 2

Прогулка вышла не совсем такой, какой ее планировал Юрий Филатов, а вернее, совсем не такой.

Выйдя из дома с бумажником в одном кармане и пачкой сигарет в другом, он остановился на крыльце, закурил и посмотрел сначала налево, а потом направо вдоль улицы, решая, в какую сторону податься. Вариантов было два — направо или налево, в сторону Льежа или, наоборот, в противоположную, — и оба варианта казались ему одинаково скучными и бессмысленными. В любом из направлений можно было идти целый день и не увидеть ничего нового: все тот же асфальт, та же брусчатка, те же аккуратные домики под красными черепичными крышами, магазинчики, парикмахерские и угрюмые, неприступные фермы, сложенные из дикого камня. Все это тянулось вдоль шоссе на десятки, если не сотни километров; городки и деревушки плавно перетекали без какого бы то ни было перехода, и узнать, что ты перебрался из предыдущего селения в следующее, можно было только по дорожным указателям.

Существовал, конечно, и третий вариант: свернуть в одну из боковых, мощенных гранитными брусьями улочек и через несколько минут оказаться за городом, среди зеленеющих полей и мирно пасущихся стад, в царстве молока, мяса и навоза. Однако этот третий вариант был еще хуже первых двух: смотреть за городом было не на что, кроме неба, коров и травы, зато неприятностей можно было нажить сколько угодно. В самом начале своего пребывания здесь Юрий, ни о чем не подозревая, отважился на такую прогулку и едва не поплатился собственной шкурой. Кругом были частные владения, и они, черт их подери, очень недурно охранялись. Филатов понял это, когда в чистом поле повстречался с двумя огромными, мускулистыми, отменно выдрессированными доберманами в кожаных ошейниках со сверкающими на солнце стальными шипами. Они не нападали, не лаяли, они даже не снизошли до того, чтобы обнюхать Юрию штаны, — просто возникли вдруг словно бы ниоткуда и пошли рядом, справа и слева, не спуская с чужака внимательных карих глаз. Они не издавали ни звука до тех пор, пока Юрий, которому этот молчаливый конвой изрядно действовал на нервы, не вздумал повернуть обратно. Вот тогда безмолвные стражи впервые подали голос. Они попятились, сомкнулись, преградив ему путь, и дружно зарычали, сморщив длинные носы и обнажив два великолепных набора клыков. Клыки у них были что надо, а в пределах видимости не усматривалось даже дерева, на котором Юрий мог бы отсидеться. Зато вдали виднелась черепичная крыша фермы, и Филатову ничего не оставалось, как сдаться и позволить двум слюнявым псам с позором отконвоировать себя туда. По дороге он развлекал конвой песнями наподобие «Черного ворона» и «Вы жертвою пали в борьбе роковой». В результате ничего страшного с ним, естественно, не произошло. Они очень мило поболтали с фермером (это здорово напоминало разговор слепого с глухим, но оба остались довольны), после чего Юрия угостили домашним вином и подбросили на машине до самого города, но впечатления от этой экскурсии остались не самые приятные.