Хранитель Бездны - [101]

— Ну, давай, раб грузовика, — протянул бокал Юхани. Он говорил громко, почти кричал, и все же, его голос казался смазанным, смешиваясь с гомоном человеческих голосов и ревущей музыкой.

— И тебе давай, финский аферюга.

Они чокнулись. Кирилл опрокинул бутылку и сделал несколько долгих глотков. По вкусу пиво напоминало напиток его юности, баночное пиво «Белый Медведь». Эффект от употребления IVB был столь же сильным.

Минут через десять материализовавшийся бармен молча поставил перед ним вторую бутылку. Кирилл поблагодарил, ощущая некоторое отупение. В то же время цвета в баре стали более яркими. Люди казались сплошь дружелюбными весельчаками. Думать о предстоящей дороге ему не хотелось — как-нибудь доберется…

— А вот помнишь такого маленького, лысого? Он еще качался железом, помнишь? — Юхани то и дело зачем-то толкал его в бок. Перед ним красовалась пирамида из пустых рюмок, — он был то ли швед, то ли, эстон, верно?

— Эстон… — хихикнул Кирилл.

— Мы еще сидели здесь и говорили о том, что… Kaveri![31] — окликнул он бармена и разразился быстрой тирадой на финском. Тот ухмыльнулся и ответил короткой емкой фразой, которая показалась Кириллу ругательной. Помолчал и добавил еще несколько слов, строго показывая на Кирилла. Юхани пожал плечами.

— Он говорит, что ты должен или ехать сейчас, или оставаться в хостел. Потому что, иначе…

— Вот что мне не нравится в вас, так это то, что вы, финны, постоянно все разжевываете, — буркнул Кирилл и, основательно приложившись к бутылке, обнаружил, что она пуста.

— Эй! — бармен обернулся и сделал страшное лицо, — Kaksi olutta[32]… или как там у вас…

Тот покачал головой.

— Ну, тогда одно пиво принеси. Вань, попроси его принести лагер какой-нибудь. Да я в порядке!

Юхани только пьяненько улыбнулся.

— Слушай, партнер. Давай, оставайся здесь и пей, сколько тебе влезает?

— Да ты же знаешь, что я здесь не останусь. У меня сроки, братик.

Юхани развел руками.

— Ну, тогда…

Кирилл внезапно разозлился.

— Какие все заботливые. Али ты избавиться от меня хочешь, подлец?

— Я свое выпил, — Юхани легонько коснулся пальцем пирамидки, — говорю же, у меня здесь женщина… И с ней надо… работать. А как я смогу…

— Да я понял, что за напасть, — махнул рукой Кирилл, — Ну вот что, приятель. Приятель!

Бармен оглянулся недовольно.

— Дай мне с собой… Твою ж мать, на границе торгует и ни бельмеса. I will take with me? Oк?[33] — на плохоньком английском говорили все без исключения. Бармен на мгновение задумался, потом кивнул равнодушно.

— Six-pack?

Кириллл ухмыльнулся.

— Mäyrökoirä[34]

— Кирилл… — Юхани положил руку ему на плечо.

— Ну что тебе, партнер?

— Ты же не собираешься… выпивать все это в грузовик? — от водки он раскраснелся и, судя по всему, стремительно забывал правила русской грамматики.

— Все это я и выпью прямо в «кабина», — улыбнулся Кирилл, — да не волнуйся ты так, партна! Не буду конечно же. Просто у нас такого не достанешь, а я, сам понимаешь, падок до вашего крепкого.

Юхани поморщился.

— Но это же…гадость?

— Ну кому и мраморное мясо — гадость, а кому и моча — божья роса. Ладно. Ты остаешься или проводишь меня до машины?

6

На улице продолжались бесконечные сумерки. Небо пестрело всеми оттенками синего, и невольно казалось, что солнце вот-вот выглянет из-за череды медленно тянущихся туч. Стало гораздо прохладней. Поднимался ветер.

Снова залаяла собака. Теперь ближе, гораздо ближе. Должно быть, пес — нарушитель государственной границы. Всякая тварь бежит из родной страны.

Споткнувшись, Кирилл посмотрел вниз и с хмельным удивлением заметил, что стоит на собственных шнурках. Присев на корточки, он тщательно завязал их — шнурки казались менее послушными, чем обычно, и то и дело норовили выскользнуть из пальцев.

Он встал, зачем-то отряхнул колени и крепко пожал протянутую руку.

— Жду тебя через неделя, так?

— Не совсем, — он высвободил руку. Ладонь у Юхани была влажная и …раздражающе мягкая. — Я думаю отдохнуть пару недель, так что в следующий рейс поедет Петя, а потом уже опять я. Да и ТО надо бы сделать.

— ТО?

— Та не важно. Давай, дружище, — он потрепал Юхани по плечу и полез в кабину.

— Кирилл!

Он оглянулся. В полутьме широкое лицо финна казалось незнакомым, угрюмым.

— Не пей, ладно?

— Боишься, что стану козлом? Ладно, ладно, — предупреждая новый вопрос, быстро сказал он. — Не буду пить. Мне еще границу проходить.

И захлопнул дверь.

7

Расстояние между Торфяновкой и Питером можно преодолеть за несколько часов. Ночная трасса почти пуста, и несмотря на выбоины и местами плохое дорожное покрытие, дорога, как правило, не доставляет знающему водителю неприятных сюрпризов. Полицейские посты встречаются редко. Гаишники — тоже люди и привыкли ночами спать.

Впрочем, у Кирилла и в мыслях не было испытывать судьбу. На нем висело два кредита (на самом деле — три, но соковыжималка, можно сказать, не в счет) и перспектива потерять работу в результате лишения прав его совершенно не прельщала. А то, что Сухарь уволит его, случись подобный казус, не вызывало ни малейшего сомнения.

И все же — ночь, черная, как смоль, тянула к нему свои пушистые лапы из ельника, обрамляющего дорогу. Небо сияло яркими звездами, и луна, полная белая луна улыбалась, то и дело скрываясь за облаками. В кабине было жарко. За приоткрытым окном звонко пели цикады. В такую ночь хочется ехать вечно, глядя на уходящее в угольную тьму дорожное полотно. В такую ночь часто хочется пить.