Хранить вечно - [71]
— Ну и любопытна же ты, пичужка! — рассмеялся он.
— Все-таки расскажите.
— Очень просто. Дело было в Риге. В Художественной школе. Вижу, ходит девчушка без кавалера. А у меня в кармане вареный горох. Ты такого не знаешь — он только в Латвии. Крупный, серо-коричневый. Его, по старому латышскому обычаю, дарят под Новый год. Говорят, это приносит счастье. Ну, я осторожно отсыпал для Элит полную горсть. Она не обиделась, только удивилась: ведь еще нет Нового года! Горох понравился. Познакомились. Без гороха на свидания не ходил. Элит его грызла, как белка. Ну, а дальше… Дальше сама догадываешься. Вот как!
«Удивительный человек Эдуард Петрович, — думала Ольга. — Все обращает в шутку. Вот и сейчас он, к общему удовольствию, взялся за «адмирала» Лапина. Прокатывается по поводу того, что «адмирал» уж какой год не может добраться до родной стихии. Послушать Берзина — и все представляется простым и легким. Словно в том, что было, и в том, что предстоит, нет ничего опасного и трудного».
Но Ольга знала, что Берзин бывает и другим, собранным и напряженным, как сжатая стальная пружина.
Оставались последние минуты до отхода поезда, и уже прозвучал первый удар в медный перронный колокол, когда Алмазов увидел торопившегося к вагону человека в меховом пальто и каракулевой шапке. Он трусил рысцой, то и дело посматривая на вокзальные часы.
— Смотрите! Это же Максов! — удивился Алмазов, — Откуда ты взялся, старина?
— Вот он, помощник по сверхскоростному судостроению, — подмигнул Лапину Берзин. — Прискакал-таки, неугомонный…
Все знали, что Федор Захарович уехал в Пятигорск лечить ревматизм и путевка его еще не кончилась. Оказалось, телеграфировал жене: «Срочно сообщи дату час отъезда экспедиции».
И вот он здесь, знаменитый виртуоз Вишерского строительства. В руках телеграмма — ответ жены, полученный 17 декабря: «Дальстроевцы Берзиным уезжают 19 пять вечера».
— Не мог не приехать, — смущенно доказывал Максов, потрясая, как оправдательным документом, телеграфным бланком. — Надо же проститься с друзьями… Такое дело…
— Но мы с тобой не прощаемся, старина, а говорим: до свидания! — Растроганный Берзин жал Максову руку. — Долечивайся в Москве и — снова засучивай рукава. Учти, будут и скоростные работы. Ты их любишь!
— Обязательно приеду, Эдуард Петрович. Не могу я остаться. Такое дело…
Максов впервые встретился с Берзиным три года назад, когда за плечами Федора Захаровича было уже десятка три лет на стройках в енисейской, амурской, мурманской, архангельской глухомани. Проведал Берзин о таежном строителе, сразу разыскал, пригласил в московскую контору вишерской стройки и соблазнил предложением «ломать» очередную тайгу. Тогда-то и прозвали Федора Захаровича «стариной».
— Договорились, — согласился Максов. — Еду. Только прошу не называть стариной. Мне и пятидесяти еще нет, а прожить думаю столько же. Такая жизнь кругом, такое дело!
А Берзин все свое: «старина» да «старина». Так и пристало… И пошло ходить за Максовым на Вишере. И Федор Захарович уже не открещивался от прозвища.
Когда у Максова спрашивали, почему он выбирает самые глухие края, он говорил:
— Приезжаешь на пустое место, а когда приходится уезжать, видишь: что-то оставил на земле после себя.
— Итак, — заметил Берзин, — «адмирал» Лапин может быть спокоен. Судостроитель приедет, и корабли будут. Будет и большое плавание на Колыме!
— Рад стараться, ваше колымское первостепенство, — рявкнул Лапин, козырнув с флотской лихостью. — Дозвольте поздравить с удачной вербовкой в дальстроевскую гвардию еще одного члена вашей вишерской свиты.
Пассажирам пора было занимать места. И Ольга взмолилась:
— Побойтесь бога! Дайте людям проститься с женами и детьми…
Эльза торопливо напутствовала мужа. Но самое главное, что хотела сказать, вылетело из головы, и сказала лишь то, что обычно говорят провожающие: береги себя, теплее одевайся, чаще пиши.
Она смотрела и не могла насмотреться на Эдуарда, будто не надеялась на новую встречу.
Мирдза и Петя с грустью поглядывали на отца. Им оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что он вернется и выполнит обещание — возьмет их в сказочную страну — на Колыму. Отныне все их мечты были о самом далеком и увлекательном путешествии в край неоткрытых золотых кладов и пустынных морей во льдах и туманах.
Мечту о неведомой Колыме делила с младшими Берзиными их вишерская подружка, Петина ровесница и одноклассница Лиля Калнынь, такая же фантазерка.
Петя звал ее Лиллой и всем важно сообщал, что она его невеста. Вытянувшаяся и похудевшая за лето, угловатая и голенастая «невеста» стояла сейчас с родителями у другого конца вагона. Под глазом у нее был синяк: накануне она опять подралась с мальчишками.
Светлая подстриженная челка на лбу и рыжий лисий воротник придавали ей вид вполне самостоятельной и взрослой особы, которая не даст себя в обиду. Но для отца она оставалась застенчивой девчушкой, и он по-прежнему называл ее Кузнечиком.
Калнынь такой же высокий, как Берзин, с такой же бородкой, чуть напоминал Чехова: пенсне на цепочке и такие же задумчивые глаза. Это он на Вишере подстрелил для Лили рыжую лису. Он обещал, что следующим летом обязательно возьмет ее с мамой на Колыму, и там у них будет такая же лодка, как та, что осталась привязанной у пристани на Вишере с именем «Лилия» на борту.
Маргарет Тэтчер смело можно назвать одной из самых сильных женщин ХХ века. Несмотря на все препятствия и сложности, она продержалась на посту премьер-министра Великобритании одиннадцать лет. Спустя годы не утихают споры о влиянии ее политических решений на окружающий мир. На страницах книги представлены факты, белые пятна биографии, анализ и критика ее политики, оценки современников и потомков — полная документальная разведка о жизни и политической деятельности железной леди Маргарет Тэтчер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.
Книга посвящена выдающемуся политическому, государственному и военному деятелю Казахстана — Кенесары Касымову. Восстание, поднятое Кенесары, охватило почти весь Казахстан и длилось десять лет — с 1837 по 1847 год. Идеологические догмы прошлого наложили запрет на историческую правду об этом восстании и его вожде. Однако сегодня с полным основанием можно сказать, что идеи, талант и бесстрашие Кенесары Касымова снискали огромное уважение казахского народа и остались в его исторической памяти как одна из лучших страниц национально-освободительной борьбы казахов в XIX веке.
С самого первого сезона, с января 1990 года, каждая серия «Симпсонов» начинается с шутки, которую не замечают десятки миллионов зрителей за сотни миллионов просмотров. Когда название сериала выплывает из-за облаков, сначала вы видите только первую половину фамилии, «The Simps»; вторая показывается чуть позже. Все еще не понимаете? В английском языке «Simps» означает простаки, туповатые граждане, – как те, которых вы увидите в сериале. Но не расстраивайтесь – это не последняя шутка, которую вы не заметили в «Симпсонах».
Граф Ф. Г. Головкин происходил из знатного рода Головкиных, возвышение которого было связано с Петром I. Благодаря знатному происхождению граф Федор оказался вблизи российского трона, при дворе европейских монархов. На страницах воспоминаний Головкина, написанных на основе дневниковых записей, встает панорама Европы и России рубежа XVII–XIX веков, персонифицированная знаковыми фигурами того времени. Настоящая публикация отличается от первых изданий, поскольку к основному тексту приобщены те фрагменты мемуаров, которые не вошли в предыдущие.