Хранить вечно - [39]

Гревс отличался трезвым умом и стремился обо всем составить собственное мнение, опираясь только на факты. А факты упрямо опровергали формулы, которые подсовывал консул.

Сразу же по прибытии во Владивосток генерал потребовал донесения офицеров службы разведки, чтобы получить точные сведения об обстановке в Сибири и вероятном противнике. Первая же информация позволила записать в дневник следующий вывод:

Слово «большевик», как его понимали в Сибири, относилось к большей части русского народа, а следовательно, использовать против большевиков войска или вооружать, снаряжать, кормить, одевать или снабжать деньгами белогвардейцев, чтобы те с ними воевали, — политика, абсолютно несовместимая с невмешательством во внутренние дела России.

Записав это, он знал, что собственное мнение следует оставить при себе, если военный департамент придет к другому выводу, совпадающему с тем, о чем ему говорил Колдуэлл.

Никаких указаний, кроме памятной записки, ни из Капитолия, ни из военного департамента пока не поступало. Но какими бы они ни были, эти указания, он выполнит их как солдат, даже если они диаметрально противоположны его убеждениям.

Солдаты не рассуждают, и армия не дискуссионный клуб.

В штаб генерал вернулся в растерянности от противоречивых мыслей и чувств. Не успел он появиться, как адъютант доложил, что генерал Гайда просит принять его.

В кабинет вошел стройный, перетянутый хрустящими ремнями чехословацкий генерал. Приветствуя командующего американским экспедиционным корпусом, он с места в карьер принялся осведомлять его о положении дел в Сибири.

— Советская власть свергнута во всех пунктах вдоль Транссибирской магистрали, занятых нашими войсками и дружественными по отношению к нам русскими. Пенза, Сызрань, Самара, Симбирск, Златоуст, Екатеринбург и вся Сибирь — в наших руках. Вместе с поступившими в корпус русскими добровольцами под нашим командованием сейчас шестьдесят тысяч штыков… Я не считаю наших солдат, которые перебежали к красным. Им не уйти от военно-полевого суда. Мы сумели предотвратить массовое бегство, пригрозив солдатам тем, что совдепы собираются выдать их Австро-Венгрии, где их заключат в концлагеря. У солдат не оставалось другого выбора, как пойти вместе с нами. А своих коммунистов мы…

Гайда выразительно сжал рукой шею.

— Что вы предлагаете? — поинтересовался Гревс.

— Вместо большевистских Советов временно у власти поставлены директории. В Омске создано Сибирское правительство. Но директории и областные правительства, кроме КОМУЧа[16], не оправдывают наших надежд. Там заправляют эсеры и меньшевики, а яблоко от яблони, как говорят русские, недалеко падает… Это тоже социалисты.

— Чем вам может быть полезен американский корпус? — Гревс подвинул поближе к Гайде коробку с сигарами.

— Чтобы спасти страну от окончательного хаоса, — твердо сказал тот, закуривая, — необходимо истребить не только большевиков, но и всех, кто заражен революционными и социалистическими идеями. На русских нельзя действовать добротой и убеждением. Они понимают только кнут и штык…

— Это я уже слышал от генерала Нокса, — нетерпеливо перебил Гревс. — Давайте ближе к делу.

— Им нужен твердый военный диктатор.

— Кого вы имеете в виду?

— На примете есть человек, весьма подходящий на этот пост: Александр Колчак. Надеюсь, вы слышали о нем?

— Слышал и намерен познакомиться поближе. Он, кажется, уже прибыл из Японии?

— Да, он здесь. А его генералы и офицеры подготовили почву для установления военной диктатуры. Под командованием Колчака в Сибири собралось около ста тысяч солдат. Надо их экипировать и вооружить. А пока мы рассчитываем на вашу помощь чехословацкому корпусу и армии Колчака в реализации вот этого плана.

Гайда, поскрипывая ремнями, развернул перед Гревсом карту, на которой синими, голубыми и зелеными стрелами обозначались направления главных и вспомогательных ударов по планам намеченного наступления. Предполагалось вести его в стремительном темпе, гнать эшелон за эшелоном на запад, насколько позволяет пропускная способность железных дорог.

Войска уже эшелонированы в походный порядок и могут выступить хоть завтра.

Задача — без промедления начать наступление от Волги и захватить Москву с востока и севера. На последнем этапе наступления начертанные пунктиром широкие синие стрелы, изящно изогнувшись, нависали над Москвой.

Все было учтено и рассчитано. К карте прилагались общий стратегический и отдельные оперативные планы по каждому этапу.

Для операции под Москвой были разработаны даже тактические детали и расписаны действия полков и батальонов.

— Это уже одобрено в английском штабе и французским военным атташе, — победоносно улыбаясь, заключил Гайда. — Наш корпус нанесет удары совместно с армией адмирала Колчака. Нас поддержат выступления зажиточного крестьянства в Оренбургской, Тамбовской и других губерниях России, а также движение англичан из Архангельска и Туркестана. Соединение наших войск на Севере произойдет прежде, чем большевики успеют сформировать свой Восточный фронт.

К удивлению Гайды, американский генерал принял изумительный план довольно прохладно.