Хранить вечно - [41]

После русско-японской войны, став офицером королевской авиации, он консультировал строительство первого русского аэродрома под Москвой и служил в Петербургском военном концерне Мандроковича и графа Шуберского, который поставлял вооружение царской армии.

Он был доверенным представителем Русско-азиатского банка в Японии, комиссионером германских судостроительных фирм «Блом и Фосс», занимавшихся восстановлением русского флота.

Кем он только не был! В начале 1918 года «Интеллидженс сервис» направила его в Мурманск. Тогда-то и появился в Петрограде негоциант Массино. Он опирался на враждебные большевизму группы от заговорщиков и авантюристов Савинкова до белогвардейцев Колчака и Деникина.

Он действовал так, чтобы его русская организация знала не слишком много и чтобы ни одна ее часть не могла выдать другую.

Он знал всех — его не знал никто.

Ни одной осечки не знал раньше Рейли. Не знал до встречи с Берзиным, который плохо разбирался в политике, понимал не все, что происходит в стране, не обладал ни ловкостью, ни хитростью, ни многим другим, что отличало Рейли.

За плечами у Рейли были философский факультет университета в Гейдельберге, королевский горный институт в Лондоне, Девонширская разведывательная школа и школа военной авиации.

Рейли мог легко играть любую роль. Берзин уверенно исполнял только ту, которую ему поручили Дзержинский и Петерс.

Рейли свободно говорил и думал на языке человека, которого играл: недаром он в совершенстве владел семью языками!

Берзин хорошо говорил лишь на родном латышском и неважно — на русском.

Кроме конспиративной квартиры у главной любовницы, балерины Дагмары, Рейли имел вторую явку — по Шереметьевскому переулку, 3, в квартире, которая принадлежала другой его любовнице — артистке Художественного театра Елизавете Оттен.

Третью квартиру предоставили в его распоряжение брат и сестра Фриде. Хозяйкой четвертой квартиры и неизвестно какой по счету содержанкой Рейли была машинистка ВЦИКа Ольга Старжевская.

Это знакомство давало Рейли возможность получать мандаты со штампами и печатями ВЦИКа.

Пятую квартиру нашел ему начальник авточасти Максим Трестер — старый дружок Рейли, вместе с ним делавший бизнес в Америке и кутивший в Париже. Он предоставлял Рейли казенные военные машины, и тот свободно разъезжал на них по Москве, ссужал крупные суммы денег в обмен на фунты стерлингов.

Ежедневно перекочевывая, Рейли в случае провала одной из квартир мог укрыться в другой. А если бы провалились сразу все явки, он имел возможность затаиться в таком месте, которого не знал никто.

У Дагмары Рейли был полным хозяином и заботился, чтобы гость чувствовал себя, как дома, чтобы Берзин и Дагмара почаще оставались наедине.

Ради своего честолюбивого авантюрного плана он готов был отдать Берзину все, даже Дагмару, если эта чертовка всерьез влюбится в красавца латыша и сумеет его увлечь…

Танцовщица Дагмара никогда не блистала ни талантом, ни техникой, но зато была поистине незаменимой помощницей сэра Рейза в его тайных делах, что приносило ей баснословные «гонорары», каких не знали величайшие артисты мира.

…«На что же рассчитывают Локкарт и Рейли? — думал между тем Берзин, — Решили сыграть на национальных чувствах? Но есть кое-что повыше их. То, что не покупается и не продается. Захотели купить Берзина… Ассигновали десять миллионов и вручили аванс, чтобы Берзин арестовал Совнарком и учредил военную диктатуру до прихода англичан… Нашли кого вербовать…»

«Нашли кого вербовать!» — так сказал Яков Михайлович вчера, 27 августа, когда принимал его и Петерсона в «Метрополе».

Перед глазами и сейчас картина встречи со Свердловым. Свежие щербины — следы пуль на стенах бывшей фешенебельной гостиницы, ставшей 2-м Домом Советов. Фанерная вывеска у входа. Простая и скромная дощечка рядом со сверкающей, вертящейся стеклянной дверью. Надпись красными чернилами: «Приемная председателя ВЦИК. Комната № 237». Сюда мог прийти каждый. И это после убийства Володарского! Не бережет свою жизнь Яков Михайлович, как не берегут ее Ленин и Дзержинский!

Комиссар Петерсон уверенно шагает по широким ступеням со следами ковровых дорожек, поднимаясь на второй этаж. Карл Андреевич здесь не новичок.

Берзин идет вслед за ним, смущенно поглядывая на солдатские сапоги. Но смущение исчезает, как только он открывает дверь углового номера приемной. Здесь их приветливо встречает секретарь Свердлова миловидная Лиза Драбкина. Отсюда видна Театральная площадь. Обстановка здесь такая же, как в штабе артдивизиона: два стола, несколько стульев — и все.

Лиза без доклада ведет их в соседний кабинет, где уже ждет Яков Михайлович. Он встает из-за стола и идет навстречу, стройный, подтянутый, с удивлением поглядывая на холщовый мешок, перекинутый через плечо Петерсона.

— Что еще за гостинец притащил, Карл Андреич? — говорит, улыбаясь, Свердлов сильным басом, таким неожиданным в сочетании с хрупкой фигурой.

Петерсон молча сбрасывает ношу на диван, развязывает бечевку и вытряхивает, как картошку, замусоленные пачки денег.

Свердлов, оторвав клок газеты, берет одну из них не поправив пенсне, рассматривает деньги близорукими глазами. А Петерсон лукаво улыбается и победоносно подкручивает усы.