Храм фараона - [75]
У Пиайя пробудилось любопытство, и он захотел узнать, чья это рука. Он навел справки и тотчас с многочисленными знаками почтения — каждый здесь знал его ранг — был сопровожден в маленькую мастерскую, которая располагалась позади святилища Озириса. Мастер пошел ему навстречу.
— Ты осведомлялся о моем ученике, почтенный? Хотеп здесь.
Вперед вышел худенький мальчишка. Робко опустив глаза, он взволнованно чертил большим пальцем ноги по песку.
«Он охотнее всего сейчас убежал бы», — подумал Пиай и внимательно посмотрел на мальчика.
— Сколько тебе еще осталось учиться, Хотеп?
Мальчик в поисках помощи посмотрел на мастера. Тот сказал:
— Для своего возраста он может уже довольно много. Конечно, он должен еще набраться опыта. Если ты позволишь, господин, я хотел бы тебе кое-что показать.
Мастер повел Пиайя к храму Рамзеса и указал на две статуи царя в человеческий рост, которые охраняли первый пилон.
— Вот, посмотри на эту ногу. Камень был испорченным и под коленом разрушился. Хотеп за одну ночь без рисунка и без модели ноги и пятки заново создал фигуру. Мы приложили ее к скульптуре, и все сошлось! Точка в точку!
Пиай посмотрел на Хотепа. Тот все-таки решился открыть рот:
— У меня в конце концов есть глаза, и потом тут была еще вторая нога, и я внимательно на нее посмотрел.
— И вот так, по памяти…
Хотеп кивнул и снова стал ковырять пальцем в песке.
— Ты мне будешь нужен в храме на юге. То, что ты можешь, — дар богов. Этому не научишься. Ты поплывешь со мной на ладье вверх по Нилу. — Он повернулся к мастеру. — А ты поедешь со мной, почтенный?
— Нет. Мне приказано присматривать за парой каменотесов, которые еще остаются здесь.
Пиай кивнул:
— Всегда везде что-то надо делать. Я не хочу забрать вас всех из Абидоса. Послезавтра мы отплываем в Фивы, будь готов к этому времени, Хотеп.
Прием в старой столице был поистине королевским. Флаг Амона развевался на ветру, звуки фанфар пронзали воздух, барабаны трещали, пели хоры. Небунеф, верховный жрец, и правитель города Птамозе глубоко склонились перед принцессой Мерит, которая в Фивах выказала себя не особо высокомерной. Она знала, конечно, о напряженных отношениях между жрецами Амона и своим отцом, но во многом шла навстречу Фивам. В конце концов Благой Бог взял Изис-Неферт второй супругой, а ее сестра Тия жила здесь в замужестве за высоким храмовым чиновником. В честь Амона планировались и строились новые проекты, и все это превосходило самые смелые надежды жрецов.
Пиай любил этот город, потому что издавна здесь жили самые лучшие скульпторы, художники и каменотесы, семьи которых часто занимались этим делом в течение столетий. Ему нравились старые, постоянно достраивающиеся и перестраивающиеся храмы, нравилось их господствующее положение у южной излучины реки, он не имел бы ничего против, если бы фараон снова сделал этот город своей столицей. Но его мнения никто не спрашивал, он был всего лишь первым архитектором царя. Сейчас пути архитектора и принцессы разделились. Пиай инспектировал все строительные площадки по ту и эту сторону Нила и, хотя знал все важнейшие храмы и дворцы страны, с удивлением и почтением бродил по большому храму с колоннами. Леса были уже совсем низкими, и некоторые скульпторы стояли на земле, доделывая рельефные фигуры и надписи на самых нижних барабанах колонн. Чем больше Пиайя впечатляли девятнадцать рядов из ста тридцати четырех колонн в виде папируса, тем меньше нравились ему работы скульпторов. Наскоро и плохо обученные, они ваяли второпях до полного изнеможения. Когда фараон прибудет в Фивы, все уже должно быть закончено.
«Вероятно, ка Ирамуна никогда не бродит здесь, — подумал Пиай. — Видя эти грубые изображения, он бы в ужасе бросился бежать». Конечно, в северном начатом еще при Озирисе-Сети ряду колонн имелись искусные, старательно выполненные высокие рельефы, но остальное, девять десятых от всех работ, было за несколько лет сделано при Благом Боге Рамзесе.
У Пиайя возникало желание взять из рук молодого лихорадочно работавшего скульптора резец, чтобы показать ему, как прекрасно может выглядеть углубленный рельеф.
Тысячекратно повторялось поставленное в громадных картушах имя царя: Узер-Маат-Ра-Сетеп-Ен-Ра-Мери-Амон-Рамзес, Благой Бог и сын Солнца, повелитель Обеих Стран и строитель этого самого большого из всех храмов. Картуши повторялись на колоннах и стенах, они были повсюду. Они и рельефы были раскрашены светящимися красками, но солнце бросало на них лишь скупые лучи через узкие отверстия в потолке, поэтому многое оставалось в тени и плохо различалось.
Пиай подошел к восточной стене, где по приказу царя был выбит мирный договор между королем хеттов Хаттусили и Рамзесом. На почтительном расстоянии за ним следовали два храмовых чиновника, стараясь как можно меньше бросаться в глаза царскому посланнику. Никто прибывший из Мемфиса или Пер-Рамзеса не оставался в Фивах без наблюдения, тайного или явного. Пиай взобрался на возвышавшиеся на локоть над землей леса и прочитал:
— Что касается отношений великого властителя Кеми и великого повелителя хеттов, то бог не позволяет, чтобы между ними царила вражда. С помощью этого договора… навсегда…
Имя Клеопатры до сих пор звучит захватывающе и волнующе. Легендарная египетская царица, вершившая историю, образованная и смелая, великодушная и расчетливая, — она не утратила своего очарования и по сей день.Под пером Зигфрида Обермайера история оживает. Автор ведет повествование от лица личного врача Клеопатры, и благодаря этому сквозь великие события проступает драма женщины, обожествляемой современниками, которая со всеми ее чувствами и страстями была всего лишь смертным человеком.
Калигула, Сапожок — так любовно называли римляне юного императора Гая Юлия Цезаря Германика. Плебеи боготворили его за бесплатный хлеб и кровавые зрелища, которыми он щедро одаривал их. Но постепенно Рим захлестнула волна казней, страшных смертей и вынужденных самоубийств. Так Калигула расправлялся с теми, кто осмеливался усомниться в его божественном происхождении. Объявив себя братом-близнецом могущественного Юпитера, тиран стремился к неограниченной власти и требовал почитать себя как бога. Интриги, кинжал, яд и меч палача — вот инструменты, при помощи которых безумный император вершил свою власть.
Душица Миланович Марика родилась в Сокобанье (город-курорт в Восточной Сербии). Неоднократный лауреат литературных премий. Член Союза писателей Сербии. Живет и работает в Белграде. Ее роман посвящен тайнам Древней Руси, наполнен былинными мотивами, ожившими картинами исконно славянского эпоса.
Капитан Обри и доктор Мэтьюрин на «Сюрпризе» собираются в Южную Америку с секретной миссией, но планы внезапно меняются. Обри срочно восстанавливают в списках флота, он получает под командование захваченный им же фрегат «Диана», и вместе с Мэтьюрином они отправляется в восточные моря уже с дипломатической миссией и королевским посланником на борту. Когда-то (в третьей книге) они уже не довезли туда мистера Стенхоупа. Цель плавания – договор с потенциальными союзниками Англии в тех краях, а там уже французы и предатель Рэй.
866 год. На побережье Северной Англии высаживаются викинги и сжигают дотла деревню, одновременно спасая молодого человека, которого в этот день ждала смертная казнь. Его захватчики освобождают, нарекают Рольфом, и он становится их проводником в землях вокруг, так как ненавидит местных жителей сильнее многих. Воины с севера приплыли сюда не грабить и не воевать. Они приплыли мстить и не уйдут просто так. Их миссия перерастает в полномасштабное вторжение, но и сам Рольф таит немало секретов, которыми не хотел бы делиться с новыми союзниками.
Книга Рипеллино – это не путеводитель, но эссе-поэма, посвященная великому и прекрасному городу. Вместе с автором мы блуждаем по мрачным лабиринтам Праги и по страницам книг чешскоязычных и немецкоязычных писателей и поэтов, заглядывая в дома пражского гетто и Златой улички, в кабачки и пивные, в любимые злачные места Ярослава Гашека. Мы встречаем на ее улицах персонажей произведений Аполлинера и Витезслава Незвала, саламандр Карела Чапека, придворных алхимиков и астрологов времен Рудольфа II, святых Карлова моста.
Пергам… Древний, великий и богатый полис… Ныне, в это непростое время, переживает упадок — соседние полисы объединились ради уничтожения чересчур усилившегося противника. Но они совершили ужасную ошибку — начали войну, войну с народом, остановившим галатское нашествие, народом, никогда не склонявшим голову перед захватчиком! Патриотический подъем решает использовать пергамский царь, отправляя во главе собранного со всего царства войска своего сына — на схватку с самой судьбой, схватку, победа в которой, казалось бы, невозможна… Или нет?
В конце IX века между датчанами, захватившими север Англии, и уэссекским королем Альфредом, правившим на юге, было заключено перемирие. Но покоя по-прежнему нет. Как и раньше, приплывают на остров за добычей викинги с континента, и хрупкое равновесие готово разбиться вдребезги. Вот уже норвежские ярлы Зигфрид и Эрик захватили Лондон – город, принадлежащий Альфреду. Король поручает своему военачальнику Утреду, наполовину датчанину, наполовину саксу, отбить город у захватчиков и преподнести его в подарок к свадьбе своей дочери Этельфлэд.