Хозяйка сердца - [23]

— Управляете отелем?

Он кивнул и неторопливо продолжил:

— У Фреда и Юджина были определенные денежные затруднения и они искали партнера, который помог бы им быстро расплатиться по обязательствам. К счастью, я отвечал этим требованиям.

Одри невольно улыбнулась, представив, как Фредерик с распростертыми объятиями и с кислой миной принимает в партнеры бывшего «бедного родственника».

— И сколько же процентов акций приходится на вашу долю?

В уголках губ у Джона мелькнула улыбка.

— Давайте прикинем. У Юджина двадцать три процента, у Фреда двадцать шесть. Остальное мое.

Она быстро подсчитала:

— Значит, у вас… пятьдесят один процент?

Джон насмешливо взглянул на нее.

— Я же говорил вам, что предпочитаю контролировать свои финансы. И своих врагов.

— Кто же входит в их число? — тихо спросила она.

Он с нескрываемым облегчением вытянул ноги и немного помедлил с ответом, словно прикидывая, не нанесет ли он ущерб бизнесу.

— Думаю, что оба моих кузена, но в разной степени.

— Зачем же вам жить с ними? Вы же можете получать свое и не оставаясь здесь. Что же вас держит? — Поставив стакан на подоконник, Одри повернулась к собеседнику, отчетливо видя выражение его лица. Неужели годы борьбы за благополучие и независимость оставили в душе Джона такой след, что он продолжает холить жажду мести, каждодневно подпитывая ее? — Фредерику вполне по плечу руководство гостиницей. Почему бы вам не уехать отсюда?

Джон долго не отвечал, рассматривая Одри потемневшими глазами, словно надеялся найти ответ в ее глазах.

— Наверное, потому, что «Буревестник» стал частью меня, — медленно произнес он, не отводя взгляда. Протянув руку, он взял девушку за подбородок. — Ибо, полюбив эту гордую птицу, плывущую в лунном свете, уже трудно расстаться с ней.

Одри оцепенела, испуганная тем, как запылало лицо от жара его пальцев. Еще немного — и она потеряет контроль над собой. Ее захлестывала неудержимая, как половодье, страсть.

Благоговение, с которым Джон относился к старому отелю, к красоте здешней природы, к легендам, связанным с «Буревестником», — все это каким-то образом слилось воедино с растущим в Одри чувством.

Но между мною и этим человеком нет ничего похожего на физическое влечение. Нас связывает некое эмоциональное начало двух творческих натур. Да, Джон любит и понимает краски и цвет, изящество форм, не равнодушен к редким и неожиданным проявлениям красоты в природе. Схожесть интересов не имеет ничего общего с сексом. Так почему же… почему так сладко забилось сердце, когда Джон прикоснулся ко мне?

Словно в тумане девушка увидела склонившееся над ней лицо Джона. Внезапно небольшое пространство плоского участка крыши, которое они делили друг с другом, показалось Одри опасно тесным. Она вжалась в стену, не в силах даже вздохнуть. Прикосновения Джона были мягкими и нежными. С одной стороны, Одри было приятно, с другой— она чувствовала какую-то смутную тревогу.

Когда Джон провел большим пальцем по щеке Одри, кожа запылала, а когда очертил рисунок губ, девушка с трудом подавила желание облизнуть их, такими сухими они вдруг стали. Потом он коснулся шеи…

— Джон, не надо, — мягко попросила она, боясь нарушить очарование ночи. — Я не могу… мы не должны…

Будто не слыша, он привлек ее к себе, загородив от лунного света. Ноги Одри скользнули по гладкой крыше, и ступни оказались за карнизом.

Она испуганно вцепилась в плечи Джона.

— Не бойся, — с веселой хрипотцой шепнул он. — Расслабься. Я не собираюсь сбрасывать тебя с крыши.

Но Одри уже как бы падала в непроглядную бездну, что разверзлась под ногами. Сердце бешено колотилось.

— Я боюсь, как бы не упала камера, — сдавленно сказала она, презирая себя за малодушие, ведь боялась-то она совсем другого. — Надо бы снять еще несколько кадров.

Джон приник к ней и уверенно овладел ее ртом. Его губы… Какие они удивительно теплые и нежные. Исходящий от них аромат вина смешивался с жарким дыханием, и от этой пьянящей смеси у Одри внезапно приятно закружилась голова.

— О нет, не надо… — не узнавая собственного голоса, пролепетала она, но Джон и не думал выпускать ее. Ответив глубоким громким вздохом, он прижал ее к себе, как самую дорогую вещь на свете.

— Я хочу тебя. — Он чуть приподнял голову и глаза его блестели в лунном свете. — И ты не можешь не чувствовать этого.

— Нет, — прошептала она, упираясь ладонями ему в грудь. — Нет.

— Да. — Он приподнял ее, и Одри оказалась в его руках, словно в колыбели. Или же как в темнице? Не стоило даже и пробовать освободиться.

Она утонула в полном страсти взгляде Джона. Лунный свет бросал загадочные тени на его лицо с правильными чертами, возбуждающе отливал синевой в волосах, делая этого человека похожим на обаятельного, но опасного ангела ночи. Он положил ладонь ей на грудь. Видимо, биение сердца выдало Одри, потому что она услышала:

— Ну вот, ты тоже хочешь меня…

Как объяснить ему, что ее сердце колотится не от желания, а от страха?

Она закрыла глаза, стараясь справиться с сердцебиением, которое набирало темп с каждым движением руки Джона. Он был безжалостен, разжигая очаги огня по всему ее телу, — у нее пылали лицо, шея, грудь. Содрогнувшись, она выгнула спину, подавшись навстречу, когда рука Джона проникла под свитер.