Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна - [9]

Схожим образом себя вел и Николай II. У императора не было личных секретарей. Их государь опасался, полагая, что они могли обрести огромное влияние на принятие решений. В итоге самому царю приходилось разбирать собственную корреспонденцию. Эта работа занимала много времени. Было очевидно, что Николай II остро нуждался и в помощи доверенного лица, не претендовавшего на политическую роль, однако такой не находился. В начале 1905 г. император был чрезвычайно доволен поддержкой, которую ему оказывал Д. Ф. Трепов: «Трепов для меня незаменимый, своего рода секретарь. Он опытен, умен и осторожен в советах. Я ему даю читать толстые записки от Витте, и затем он мне их докладывает скоро и ясно. Это, конечно, секрет для всех!» Едва ли этот «кустарный» путь решения проблем управления огромной страной мог принести существенные результаты.

В сверхцентрализованном государстве многое зависело от подписи императора. Ему посылались важнейшие документы даже тогда, когда он находился в отъезде, в том числе за пределами России. Порой император не мог справляться со своими обязанностями. Так случилось осенью 1894 г., когда Александр III тяжело заболел. Поначалу все дела остановились и не шли на подпись. Однако продолжаться это долго не могло. В итоге в Петербург стали прибывать бумаги с пометами императора, которые в действительности были поставлены не царской рукой.

В своей государственной деятельности император практически не мог рассчитывать на свой «ближний круг». Ведь его окружение составляли лица, в большинстве случаев далекие от политической жизни и чаще всего не претендовавшие на участие в ней. По словам великого князя Николая Михайловича, в царствование Александра III в него входили граф И. И. Воронцов-Дашков с его супругой, урожденной графиней Е. А. Шуваловой, князь В. С. Оболенский с женой, урожденной А. А. Апраксиной, бывшей фрейлиной императрицы Марии Федоровны, граф В. А. Шереметев, женатый на графине Е. Г. Строгановой, дочери великой княгини Марии Николаевны, генерал-адъютант П. А. Черевин, дежурный генерал при Его Императорском Величестве, Е. C. Озерова и ее две сестры, графини Кутузовы, граф С. Д. Шереметев и П. В. Жуковский (сын поэта)[3]. Большинство из этих лиц не обладали никаким административным весом. И Черевин, и Воронцов-Дашков, пожалуй, были теми влиятельными фигурами из окружения царя, которые могли дать совет, высказать свое мнение. Более того, по сведениям придворного врача Н. А. Вельяминова, многие приезжавшие с докладом к Александру III заходили к Черевину и обсуждали с ним государственные дела. И все же о его (или Воронцова-Дашкова) системном влиянии на принятие решений говорить не приходится.

Если ближайшее окружение Александра III было практически полностью аполитичным, то, по словам великого князя Николая Михайловича, при Николае II и такой кружок не сложился. Последнего царя в значительной мере окружали случайные лица – прежде всего однополчане-конногвардейцы: барон В. Б. Фредерикс, граф П. К. Бенкендорф, Д. Ф. Трепов, князь В. Н. Орлов, князь Н. Д. Оболенский, А. А. Мосолов. Их вмешательство в государственные дела было исключительно спорадическим (может быть, за исключением Д. Ф. Трепова, да и то только в 1905–1906 гг.).

При этом было бы ошибочным полностью игнорировать роль «ближнего круга» в государственной жизни страны. Когда многое зависит от воли одного человека, закулисные влияния становятся подчас определяющими, например при принятии кадровых решений. Тогда слово, «случайно» брошенное за обедом, может многое значить. Согласно воспоминаниям С. Д. Шереметева, государственный секретарь Н. В. Муравьев был креатурой дяди императора – великого князя Сергея Александровича. Благодаря вдовствующей императрице Марии Федоровне отставка С. Ю. Витте с должности министра финансов не происходила до августа 1903 г. По сведениям князя Г. Д. Шервашидзе, она могла состояться уже в январе того же года. Князь П. Д. Святополк-Мирский был назначен министром внутренних дел опять же по инициативе Марии Федоровны.

Тем не менее царское окружение не стремилось определять вектор развития страны, да и не могло это сделать. Его не интересовала политика, так как казалось, что государственный строй в России незыблем и политику уже давно отменил. Его не волновала сфера управления, которой занимались профессиональные бюрократы, обладавшие специальными знаниями. Императоры же в таком окружении оказывались в политическом вакууме. В повседневности они сталкивались с людьми, с которыми обсуждали новости придворной жизни, охоту, погоду и только в редких случаях политику, чаще всего международную. Министры же в большинстве своем в ближайшее окружение государя не входили. Их каналы влияния на царя были весьма ограниченными, время встречи с государем – отмеренным.

Основная форма общения императора со своими сотрудниками – заслушивание их всеподданнейших докладов. Из этого каждодневного общения императора с министрами складывался важнейший механизм принятия решений. В каждое царствование у всеподданнейшего доклада были свои особенности, обусловленные личными свойствами царя. Министрам, желавшим добиться своего от государя, приходилось к ним приноравливаться. Император иногда задумывался об эффективности такого доклада, ставившего царя в зависимость от руководителей ведомств. Подобно «голому королю» он был вынужден всякий раз соглашаться с мнением эксперта, который знал докладываемый вопрос, а император имел о нем чаще всего весьма приблизительное представление.