Хозяин Спиртоносной тропы - [17]

— Что, все так плохо?

— Хуже не бывает. То, что тебе напели «райские соловьи», — «бред сивой кобылы». Не будет золота, вертайся домой, пока не поздно.

— Но как же? Многие разбогатели, сам слышал.

— Разбогатели те, у кого голова на плечах. А кто с лопатой и тачкой — живут от зарплаты до зарплаты. Пока не попал в кабалу, одумайся.

— Нет! Не за этим я сюда пришел, — заартачился хмельной Василий. — Я найду свой самородок!

— Смотри, кабы последних портков не лишился, — усмехнулся Егор.

— И смотреть нечего. Ладно, прощевай, друже. Пойду я к своим. Там одначесь мужики валенки на спирт променяли. Будешь пить с нами?

— Нет, напился уже вдосталь.

— Как хочешь, — пожал плечами земляк и, развернувшись, покачиваясь, направился в амбар, откуда были слышны громкие голоса.

Вернувшись на квартиру, Егор долго думал: как быть? На родине его мало кто ждал, да и дело отца, изготовление бочек, оказалось не таким перспективным. Помимо его и Артема в семье было еще пятеро детей, есть кого кормить и кому передать ремесло. Сейчас он был лишний. Денег и золота, что он принесет домой, хватит ненадолго. Но если остаться здесь, исполнить задуманное, можно в корне изменить жизнь. В голове давно созрел план, как надо действовать. И это решение сейчас казалось ему верным.

Егор не бросился в кабак заливать горе вином, как это делают многие старатели по окончании сезона. Не стал растрачивать заработанные средства попусту. Прежде заплатил своей квартирной хозяйке за комнату на полгода вперед. Купил двух лошадей и сани, сено и овес, договорился с соседом квартирной хозяйки по поводу конюшни, нанялся возчиком к золотопромышленнику Барисману, тому самому купцу, у которого работал на прииске. Самого хозяина не видел ни разу: он проживал с семьей в Томске, но управляющий делами принял на работу охотно. Наступила пора по первоснежью завозить продукты на приисковые склады, и две повозки были как раз кстати. Работал до тех пор, пока в тайге не выпал глубокий снег. Потом возил товар в городе: именитый купец Барисман имел несколько магазинов. Так прожил до весны.

Когда наступила пора набора старателей на таежные прииска, не торопился. Ждал, когда рабочие разработаются, начнут тосковать по цивилизации. Первую партию спирта увез в тайгу на лошадях в конце июня, когда сошел снег, а в реках осела вода. Месту встречи не изменил — приехал в Тартаяк, на прииск Любопытный, где работал. Случилось так, что Егор опередил спиртоносов, прибыл первым. Тайно встретившись со знакомым старателем, договорился, где будет находиться. Условным сигналом к общению был свист рябчика. И дело пошло! Любителей выпить — хоть отбавляй. В тайне от смотрящего, снимая со станков золото, мужики несли ему все, что могли украсть за день. Егор был с ними честен, спирт не разбавлял, наливал больше меры и даже давал в долг. Понятно, что старатели охотно шли к нему не только с родного прииска, но и с тех, что находились рядом.

Четыре десятилитровых канистры со спиртом кончились через неделю. Вернувшись назад в город, Егор продал золото, подсчитал прибыль. Как оказалось, торговля имела баснословную прибыль! В Минусинске ведро спирта стоило пять рублей. За сданный им на черном рынке благородный металл получил четыреста шестьдесят рублей. Получалось, что в тайге десять литров было реализовано по сто двадцать целковых.

Егор ошалело переваривал полученный результат. Четыреста шестьдесят рублей — огромные деньги для старателя. В позапрошлом году с братом вдвоем они получили на руки двести сорок рублей. Здесь же, с учетом расходов и минимального времени, за две недели он держал в руках почти полтысячи. Если так дело пойдет дальше, к концу сезона у него будет около трех тысяч наличными.

Он запоздало чесал затылок: надо было брать больше спирта, не четыре, а восемь канистр. Лошадь увезет, а старатели разберут.

Умудренный опытом, ко второй поездке Егор подготовился более основательно. Купил сто литров спирта, разлил их по канистрам и на лошадях выехал в тайгу. В голове уже сверкала сумма от прибыли, которую он получит после реализации.

Рано радовался. Едва проехал поселок Курагино, как его остановила казачья полиция. Узнав, что везет, преградили дорогу:

— Спиртонос, что ли? — спросил бравый десятник, покачиваясь в седле. — А ну, поворачивай, а то счас все изымем!

Так Егор узнал о строжайшем запрете на ввоз алкоголя на прииски во время сезонных работ. Хорошо, что не отобрали спирт. Пришлось возвращаться.

Но это его не остановило. Оставив лошадей у знакомого старателя в Курагино, Егор пошел пешком, в обход постов по горам, как когда-то выходил осенью. За плечами и на груди нес тридцать литров горячительной жидкости. Слишком заманчивым был куш, от которого, попробовав раз, отказаться было тяжело.

Дорога в Тартаяк заняла больше времени и сил. Однако это было ничто по сравнению с тем, что его ждало впереди. На четвертый день пути после прибытия на свое место, когда развел костер и собрался ночевать, из тайги вышли двое здоровенных бородатых мужиков. Даже не поприветствовав, молча забрали канистры, пригрозили топором:

— Ишо тут явисся, башку проломим! Енто наше место!