Хозяин картотеки - [5]

* * *

— Сестры существуют и для того, чтобы помочь в трудную минуту, — сказал я Франсуазе, когда мы встретились в мрачном, подозрительном баре — я специально такой выбрал. Она, как и обещала, пришла одна и принесла все, что я просил: пару брюк, три рубашки, кипу трусов и носков — ведь не буду же я устраивать в номере стирку. Она долго колебалась насчет обуви, но в конце концов купила две пары ботинок на шнурках, как я просил: у меня высокий подъем, и мокасины не подходят, а эти оказались как раз. Франсуаза не захотела взять деньги, — после всего, что ты для меня сделал! — но заявила, что в нынешней истории ничего не понимает. По ее мнению, я спятил, глупо и по-детски настолько придавать значение какому-то пропавшему или вообще не существовавшему досье, я же разрушаю свою жизнь и ставлю под угрозу будущее, это абсурд какой-то! Коринна волнуется и много раз звонила, ночами не спит, ты бы хоть написал, успокоил ее. Франсуаза мне все-таки поклялась никому ничего не говорить. Нам обоим было не по себе; чтобы заглушить это ощущение, мы выпили порядочно виски. Потом она хотела меня проводить, ну хоть немножко; пришлось мне бегом скрываться от нее в парке. Ночной дежурный очень удивился, увидев меня со всей этой одеждой, месье устраивается всерьез, ехидно улыбнулся он. Да, месье устраивается и принимается за работу. Я потребовал от него бумаги; бланки гостиницы, лежавшие в номере, я уже использовал, а новых не положили; обслуживание не всегда на уровне, бросил я, с трудом скрывая зевок.

VI

Преимущество страны, где царит спокойствие, взаимоуважение, постоянная социальная гармония, в том, что люди доверчивы, у них обычно нет домофонов, а сирены крайне редки; поэтому ничем особенно не рискуешь, взламывая дверь, как правило, даже не бронированную, разве что соседи вдруг проявят бдительность. Надо сказать, что старые товарищи, каков бы ни был их начальный «капитал», извлекли дивиденды из своих мелких юношеских «вложений». А еще упрекали меня в том, что я работаю в частном секторе и занимаю руководящий пост. Сами живут на комфортабельных виллах, с детьми, с огромными телевизионными экранами и дорогими стереофоническими проигрывателями, со всякими хитроумными гаджетами, как принято в современном обществе, которое они, видите ли, желали преобразовать и которое беззастенчиво поливают грязью. Привет, высокопоставленные руководители.

Вообще-то мне проще разбивать окна, шума можно не бояться, у всех этих людей большие сады. Спрячешься в тени кустов, а попав в дом, проскакиваешь из комнаты в комнату, пока не найдешь кабинет, хотя я иногда обнаруживал досье на буфете в столовой. Естественно, чтобы иметь его под рукой во время дружеской вечеринки: да, я там был, да, я делал то-то и то-то, рисковал, не боялся, это они нас боялись, а Государство всюду совало нос; вот вам, пожалуйста, конкретные доказательства, и все легко читается, хотя многие строчки вымараны. История сохранит наши имена, а не имена псевдогероев, за которыми даже не следили, о которых нигде не упоминается, хотя эти якобы герои воображали себя лидерами, выдумывали себе псевдонимы и подпольную деятельность! Это они надо мной так издеваются при каждом удобном случае, хохочут, считая, что никто не уличит их в злой воле, торжествуют благодаря официальной печати государственного ведомства. Но в моем распоряжении уже десять дел, я их украл всего за неделю. Ловко сделано, как во времена ночных визитов в редакции враждебных изданий, я вижу, что все навыки у меня сохранились. Десяти дел должно хватить, чтобы развернуть пересмотр всей этой массы глупостей и подлогов.

Досье канцелярской крысы — пресловутые три кило — не так просто было отыскать; в комнате, которая служит ему кабинетом, жуткий беспорядок, такие, как он, получают книги тоннами — еще бы, ведь он занимается всем на свете. Я думал, что досье будет красоваться где-нибудь на виду, но ошибся. Тем не менее слова, написанные на папке, где я его в конце концов обнаружил, хорошо передают умонастроение этого голубчика — «годы борьбы». Ну да, тогда был красный период, потом наступил голубой, потом серый, а теперь вообще противный серо-буро-малиновый, период показухи и компромиссов, неудавшейся карьеры и потерпевшего крах оппортунизма. Мне попалось еще и скромно сложенное письмо — отказ издательства печатать одну из многочисленных рукописей, где он дает волю тщеславию и пытается выдать юношеские похождения за борьбу и акты сопротивления. Я почти обрадовался тому, что его рукопись отказались издавать, но одновременно пришел в ярость уже от первых страниц дела: можно подумать, он заплатил Администрации, чтобы та вознесла его на вершину славы. Неужели спецслужбы могли поверить во все эти глупости и преувеличения, ничего не проверив, не сопоставив с другими источниками, — ведь в результате образ эпохи, цели и обстоятельства борьбы оказались полностью искаженными. Что бы это ни было — некомпетентность или наивность, — начинаешь бояться за нашу безопасность и будущее. Ладно, пусть самозванцев вовремя не вывели на чистую воду. Им нужен был знаток — и они его получили.