— Ким! — уже неуверенно, на всякий случай, позвал ещё раз Гошка.
Неужели друг не дождался его и ушел один? Конечно. А всё из-за этой Рыжей! И потом, в малиннике он потерял, наверное, целый час…
Гошка огорчённо вздохнул и… увидел в углу, за книжным шкафом, удочки Кима.
— Дела-а-а! — Гошка удивлённо присвистнул.
Перемахнув забор, он подошёл к кустам, где были спрятаны его удочки, и задумался. Куда же мог деться Ким? Где его искать?
— Н-о-о-о, каурые!
Из-за поворота дороги выехала телега. Совхозный конюх, дед Матвеич, стоя на одном колене, лихо натягивал ременные вожжи.
— Н-о-о-о, ласковыя!
Телега скрипела и тряслась на колеях и выбоинах пыльной дороги. На телеге рядком, свесив ноги, сидели двое. Толстая старуха в белой шляпке и золотых очках и худой большеголовый мальчишка. Над головой мальчишки старуха держала раскрытый зонт. Мальчишка вертел головой во все стороны, смеялся и болтал ногами в новеньких красных сандалиях.
— Эй ты, барышня! — не выдержал Гошка. Он первый раз видел, чтобы мальчишек прятали от солнца под зонтиками.
Мальчишка удивлённо взглянул на Гошку и пожал плечами.
Гошка рассердился. Подумаешь, какой задавака нашёлся!
— Задавака первый сорт, куда едешь? На курорт! — крикнул он и показал мальчишке кулак.
И в этот самый момент он услышал за спиной грозный окрик матери:
— Георгий!
Гошка испуганно вздрогнул и оглянулся. Анна Семёновна подобрала чёрную шёлковую юбку и легко перепрыгнула глубокую канаву с водой, отделяющую большак от призаборной тропинки, где в тени кустов стоял Гошка.
— Ты… ты кого это убивать собрался, негодный мальчишка?
Она тяжело дышала. На бледном лице выступили крупные капли пота.
— Н-никого, мам… — Гошка был до того ошеломлён, что даже улыбнулся.
— Так… — Анна Семёновна прерывисто вздохнула и тыльной стороной ладони вытерла мокрый лоб. — Так… и ты… ты ещё смеешь улыбаться?!
На виске у неё начала биться голубая жилка.
— Отвечай сейчас же, как ты посмел уйти из дому, и… бог знает как напугать сестру?
Гошка опустил голову и начал пристально изучать грязный большой палец левой ноги. Он молчал и наполнялся обидой. Разболтала… Вот и доверяй после этого девчонкам; ну, погоди, Рыжая!
— Каждый день одно и то же… каждый день… — Анна Семёновна круто повернулась и быстро пошла вперёд. Плечи её вздрагивали.
— Мам… ну чего ты? — Гошка бросился следом за матерью. Пусть что угодно, лишь бы не плакала! Злая обида на Юльку распирала ему грудь. Вот, всё из-за неё!
У своего дома он догнал мать и забежал вперёд.
— Мам… ну чего ты? Не надо, мам…
— Что не надо? — Анна Семёновна остановилась и, откинув со лба густую тёмно-рыжую прядь, в упор посмотрела на Гошку влажными глазами.
— Ну, это самое… — подавленно проговорил Гошка и мрачно посмотрел на свои запылённые, исцарапанные ноги.
— Что же всё-таки это самое? — строго, как на уроке, переспросила мать.
— Ну, это…
Анна Семёновна обхватила Гошкино лицо прохладными ладонями и заглянула ему в глаза.
— Стыдно? — с надеждой спросила она.
Гошка только вздохнул. И куда это мог задеваться Ким? Сидели бы они сейчас на берегу озера, таскали скользких щук одна за другой, а кругом лес, тишина и небо вверху синее-синее…
— Вот и хорошо. Я рада, что ты всё понял. Возьми-ка топор и наколи дров.
— Мам… я всё, всё сделаю. Можно мне только на полчасика?
Из открытых дверей дома на крыльцо выбежала растрёпанная Юлька. Она посмотрела на Гошку широко открытыми зеленоватыми, как у матери, глазами и с трудом сквозь слёзы проговорила:
— Гош… ты… ты… я не могла… маме… если… раз ты… погибнешь… а подвиг… ты уже сделал подвиг?
Гошка съёжился, словно на дворе трещал сорокаградусный мороз, и искоса посмотрел на мать. Анна Семёновна стояла молча, заложив руки за спину, и пристально смотрела на Гошку.
— К-какой ещё… подвиг? — пробормотал он. — И не думал даже… Чего ты выдумала?
— Я? — изумилась Юлька. Слёзы мгновенно высохли у неё на лице. — Ты же сам… сам… — Сжав кулаки, она подкупила к Гошке. — Я выдумала? Значит… значит… ты самый-самый обманщик и трус!
— Трус?! Вот как дам сейчас, сразу узнаешь, кто трус!
Анна Семёновна обняла Юльку за плечи и повела в дом. В дверях она обернулась и быстро сказала:
— Чтобы дрова были наколоты… герой! — губы у неё дрогнули. Анна Семёновна быстро прикрыла лицо рукой и закрыла за собой дверь. Гошка так и не понял: засмеялась она или заплакала.
Несколько минут Гошка яростно колол дрова. Сама разболтала и сама же ещё обзывается… И что за несчастное утро сегодня выдалось? Рыбалка сорвалась, Ким пропал, и неизвестно куда… Вспомнив о Киме, Гошка вытер пот и присел на берёзовый чурбак. А что, если с ним беда? «Конечно, беда», — уже уверенно подумал Гошка, иначе Ким давно бы уже прибежал.
Гошка решительно всадил топор в чурбак и, крадучись, перелез через забор за домом.
