Хождение к Студеному морю - [35]

– Большинство думает, что мы не сошлись в сложении перстов и прочих мелочах. Это не есть главное. Хотя как можно кукишем креститься? Взгляни на иконы – ни Христос, ни святые кукишем не крестятся. Для нас неприемлемо то, что Никон[47] свою волю поставил выше первоисточного православия. Прибегнув к подлогам, исказил в угоду западникам многие таинства и обряды. Ввел в службы ересь католиков и протестантов, а в Святом Писании ясно сказано: «Одно слово аще прибавишь или убавишь, да будешь проклят». Такой грех, по словам святителя Иоанна Златоуста, не смывается даже смертью.

А самые еретические, неприемлемые изменения – объявление государя наместником Бога и признание обливательного крещения! Коль Господь крестился полным погружением, стало быть, и нам так надлежит. Так что, не на нас, а на Никоне грех раскола. Сам посуди, ежели каждый патриарх во время своего служения будет вносить правки, будет новым апостолом, законодателем, что останется от православия? Мы просто держимся первоисточного. Уверен, рано или поздно никоновская ересь будет обличена. Божья правда, хранимая нами, восторжествует, и Россия вернется к неправленому Писанию.

– Говорят, будто среди вас есть люди, которые лечат заговорами.

– То не заговоры, то молитвы. Обращение к Богу. Заговоры и ворожба – от лукавого.

– Хорошо. А как быть с пророками? Они же существуют.

– Да, есть такие. Но дар пророчества дается только избранным. Тем, кто крепок в вере и особо Господу угодил. Самолично знаю одного.

Практически каждый день «Арктику» сотрясала пурга. Налетала она обычно с севера или северо-востока. Становясь с каждым часом все яростней, взбучивала снег и несла его напористыми потоками через судно, наметая за ним огромные сугробы. В такое время ходить по палубе было невозможно. Плотные заряды снега валили с ног рискнувшего выйти.

Чаще всех от пурги доставалось Корнею: хочешь – не хочешь, а хотя бы раз в день приходилось выходить покормить запасенными мхом и ягелем оленей. Когда ветер был особенно силен, он продвигался, крепко держась руками за леера, и, наклоняясь всем телом вперед, как бы ложился на упругие потоки снега. Порой порывы были столь мощными, что не давали и шагу сделать. Тогда он поворачивался к ветру спиной и приседал, дожидаясь, когда он чуть ослабнет.

Наконец верховой ветер расшевелил сплошной «панцирь» туч, и в прорехах замелькали холодным блеском звезды. Когда небо очистилось, отчетливо проступили залитые призрачным лунным светом торосы, деревья, скалы. На фоне снега они казались отлитыми из черненого серебра. От деревьев тянулись пепельно-серые тени. Ничем не нарушаемая тишина и полная неподвижность панорамы создавали иллюзию сказки.

С этой ночи метели прекратились, и Корней стал время от времени совершать лыжные вылазки. В одну из них вдруг стало заметно светлее. Удивленный скитник завертел головой. На западном краю неба колыхалась, будто от ветра, прозрачная вуаль, меняющая цвет от нежно-зеленого до лилового. Сквозь нее застенчиво мерцали звезды. Наполняясь светом, вуаль на глазах превращалась в огромный многоцветный занавес, сотканный из множества вспыхивающих и довольно быстро гаснущих лучей. На смену им тут же выстреливали сотни новых. Непонятно было, откуда они возникали и куда исчезали. Казалось, небо охватил волшебный пожар.

Потрясенный скитник не сводил глаз с этого дива. Неожиданно складки занавеса, бледнея и судорожно сжимаясь, погасли. На черном бархате небосвода вновь воцарилась луна и опять ярко запульсировали россыпи созвездий, разделенных широкой лыжней Млечного Пути. А очарованный скитник все стоял, задрав голову, в надежде, что фантастическое представление возобновится. Но небо озаряли лишь бледные сполохи. Так Корней впервые увидел «улыбку неба» – северное сияние.

С этого дня подвижная, цветистая вуаль стала регулярно украшать полярную ночь. При этом ни рисунок, ни цветовая палитра не повторялись. Но такой красоты, как в первый раз, он больше не видел.

Между Корнеем и механиком почти каждый день происходили пикировки, во время которых Федор пытался убедить скитника в ошибочности его взглядов. Очередную, в этот раз, затеял сам скитник:

– Федор, вот ты все пытаешься убедить меня, что Бога нет. Но если посмотреть на жизнь любого человека, пожалуй, у каждого бывало так, что в трудную минуту именно Господь приходил на помощь. К примеру, наш случай. Нам сказали, что на Север больше не будет судов. Мы поплыли на лодке. Лодку унесло паводком. Казалось бы, все – путь закрыт! И тут Господь посылает вас.

– При чем тут Господь? Вам просто повезло! Ведь рейс не он запланировал, а пароходство. Неужели непонятно? Страна давно построила новую справедливую жизнь, открывшую перед каждым безграничные возможности, а вы все живете старыми представлениями. Все надеетесь на какого-то невидимого, прячущегося от людей Бога. Глупо! Ведь доказано: Бога нет.

– Кем доказано-то? Все земное – Его творения.

– Глупости!

– Отрицать ты горазд, а вот придет трудная минута, сам к нему обратишься…

Через дня два уже механик прицепился к скитнику:

– Корней Елисеевич, вы читали моральный кодекс строителя коммунизма? – при этом Федор указал на красочный плакат, на котором были изображены люди, радостно идущие под красным знаменем. – Вы только послушайте: кто не работает, тот не ест; человек человеку друг и брат; один за всех, все за одного.