Холодный апрель - [27]
Он огляделся, определил по выпуклому трафарету на стене, что находится на Блюменштрассе — Цветочной улице. А под трафаретом как раз и было то, что ему нужно: маленькая надпись над сводчатым входом «Bier» — «Пиво». В его личной программе пиво было на одном из первых мест. В Москве Борька сколько раз говорил ему: «Пивка попьешь немецкого!» И мечтательно закатывал глаза. И другие приятели, если о чем немецком и были особо наслышаны, так это о пиве. И если он, приехав домой, скажет, что ни разу не посидел в пивной, его не поймут.
Пивная была небольшая — всего на три столика. Традиционная стойка у стены и бармен с галстуком-бабочкой, с прилизанным пробором на голове, улыбающийся так, будто к нему пришел долгожданный родственник. Бармен выбежал навстречу, отодвинул стул у стены, тот самый, какой приглядел Александр, как вошел, — спиной к стене, чтобы можно было видеть и всю эту пивную, и улицу в большое безрамное окно.
— Давно не заходили, — сказал бармен, беззвучно выкладывая на стол круглую картонку и так же беззвучно ставя на нее неизвестно откуда вдруг оказавшийся у него в руке высокий стакан с пенной шапкой пива.
— Давненько, — усмехнулся Александр.
Сказал он это по-русски, и бармен, удивленно посмотрев на него, ушел за свою стойку. Потом он и вовсе исчез, оставив его одного.
За окном неторопливо проплывали прохожие с раскрытыми зонтами: на улице опять моросил дождь. Над дверью, почти под самым потолком, висел телевизор, оттуда тихо лилась радостная мелодия, на экране мелькали красиво одетые люди, — передавали урок ритмической гимнастики.
Пиво было холодным, совсем ледяным, и он отпил всего несколько глотков, хотя хотел пить и думал, что проглотит разом все. Было уютно сидеть тут в мелодичной тишине, похожей на ту, какая была в магазине, где покупал джинсы. Блаженное состояние покоя овладевало им, никуда не хотелось идти, ничего не хотелось делать. Поставил локти на стол, закрыл глаза и начал думать о Саскии. Он представил ее сидящей напротив, улыбающейся одними глазами. Как это у нее получалось? Лицо без движения и губы сжаты, а глаза смеются.
«Не надо было тебе приезжать», — скажет она.
«Знаю».
«Зачем же приехал?»
«Не знаю».
И она засмеется. Одними глазами. И так хорошо будет. И больше ничего не надо.
Он открыл глаза и увидел перед собой господина в узкополой высокой шляпе. Лицо у него было круглым, розовым, а взгляд все ускользал куда-то в сторону и вниз, по чему Александр понял: господин пьян. Это было интересно, поскольку пьяных тут еще ни разу не видел, и он с любопытством стал его разглядывать.
— Чего молчишь? — спросил господин.
— А что надо говорить? — в свою очередь спросил Александр.
— Что молчишь?! — упрямо повторил господин и сердито пристукнул стаканом о стол. Но стука не получилось, поскольку под стаканом была картонная подкладка, и господин отвел руку, стукнул стаканом еще раз, погромче.
«Скандала мне только и не хватало, — подумал Александр, скосив глаза на стойку. Хозяин был на своем месте, что-то тер и со спокойным интересом посматривал в их сторону. — Если заодно, то дело пахнет керосином. Надо сматываться».
Он залпом выпил пиво — не оставлять же, как-никак три марки — и встал.
— Сядь! — повелительно сказал господин в шляпе.
И он сел, беспомощно оглядываясь на хозяина, на закрытую дверь, на окно, по которому ползли капли дождя.
— Ты почему меня не узнаешь?
Александр не сразу понял фразу, уловил сначала странно пережеванное «варум?» — «почему?», и лишь потом до него дошел смысл.
— Я вас не знаю, — сказал он как можно мягче.
Господин выпучил глаза.
— Видал?! — крикнул, оглядываясь на хозяина. — Как он там зазнался.
— Ну, хватит, — сказал Александр по-русски. Встал, решительно подошел к стойке, положил три монеты.
— Разве вы не Серж? — спросил хозяин.
— Мое имя — Александр.
— Вы так похожи…
— Похож! — закричал господин в шляпе, тяжело поднимаясь. — Да это он и есть, только почему-то притворяется. Н-найн! — промычал он. — Сейчас мы все вместе пойдем к Сабине, она узнает.
— Я никуда не пойду.
— Тогда жди тут. Я приведу. Если обманываешь, всем возьмешь по стакану пива, а Сабине два, она любит пиво.
И он вышел, погрозив бармену пальцем, что, по-видимому, должно было означать: гляди не выпускай этого обманщика.
Вернулся он раньше, чем Александр придумал, как улизнуть. Торжественно ввел в дверь маленькую старушку с безразличным, уставившимся в одну точку взглядом.
— Вот! — сказал многозначительно. — Сабину не обманешь.
Он подвел ее к Александру, все еще стоявшему возле стойки. Старушка уставилась на него своими белесыми глазами, и была в ее взгляде какая-то пронзительность, словно она рассматривала не его, а что-то внутри. И тут он понял: слепая. Подмигнул, чтобы проверить, и не увидел в ее глазах никакой реакции на такую фамильярность. Слепая! Интересно получалось. Двое зрячих просили слепую, чтобы она увидела то, чего не могли разглядеть они.
— Кто это? — спросила старушка, поводя носом, словно принюхиваясь.
— Это же Серж.
Она вскинула руки так быстро, что не успел отстраниться, мягко, почти не касаясь, обежала пальцами от лба к ушам и вниз, к подбородку.
В книгу вошли четыре повести: «Взорванная тишина», «Иду наперехват», «Трое суток норд-оста», «И сегодня стреляют». Они — о советских пограничниках и моряках, об их верности Родине, о героизме и мужестве, стойкости, нравственной и духовной красоте, о любви и дружбе.Время действия — Великая Отечественная война и мирные дни.
Советское Приамурье — край уникальный. Но не только о природе этого края книга В. А. Рыбина — его рассказ о русских людях, открывших и исследовавших Амур, построивших на его берегах солнечные города, об истории и будущем этого уголка нашей Родины.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ha I, IV стр. обложки и на стр. 2 и 39 рис. Ю. МАКАРОВА.На II стр. обложки и на стр. 40 и 60 рис. В. ЛУКЬЯНЦА.На стр. 61 и 85 рисунки В. СМИРНОВА.На III стр. обложки и на стр. 86 и 127 рис. К. ПИЛИПЕНКО.
На I–IV стр. обложки и на стр. 2 и 30 рисунки Г. НОВОЖИЛОВА. На III стр. обложки и на стр. 31, 51, 105, 112, 113 и 127 рисунки В. ЛУКЬЯНЦА. На стр. 52 рисунок Ю. МАКАРОВА.На II стр. обложки и на стр. 92 и 104 рисунки А. ГУСЕВА.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».