Холодные дни - [156]

Ситх отлетел от меня, на что я и рассчитывал. В моей профессии я имел дело с существами, которые действуют быстрее, чем «быстро». Когда они опираются на ноги, это для них едва ли не лучший вариант не дать обрушить на них что-нибудь – но когда они в воздухе, в полете, то движутся со скоростью, которую диктует гравитация и сопротивление воздуха – как и с любым другим телом. И в эту долю секунды Ситх был объектом, движущимся в пространстве, а не супер-скоростной машиной для убийства. Тот, кто не знает этого, оказался бы не готов к ситуации.

Но я знал. И был готов.

Выброс голой силы, которую я вызвал, не слишком понравился мне – но это было лучшее, чем я мог располагать здесь, над озером. Он врезался в существо, некогда бывшее Котом Ситхом, и вынес его через плексигласовое окно. Пластик не разбился. Он просто вылетел из своей рамы, и малк вместе с куском плексигласа размером с хорошую дверь вылетели, вертясь и кувыркаясь, в сумасшествие нынешней ночи. Ситх перелетел через нос буксира и нырнул в воду в свободном пространстве между сцеплением из стальных труб и барж.

Несколько секунд я смотрел вслед исчезнувшему малку, чтобы удостовериться, что его морда не покажется где-нибудь снова. Одновременно я смотрел на другую половину ветрового стекла рубки, а призрачная маска Охоты вновь плавно скользнула, закрывая мои руки и лицо. Я посчитал до трех, кивнул, и затем пошел к штурвалу буксира. Быстрыми рывками я оборвал пластиковые жгуты, которые удерживали его в постоянном положении, и начал крутить штурвал вправо со всей возможной скоростью. Там был большой рычаг, который выглядел как дроссель акселератора, и когда я выжал его вперед, двигатели буксира аж взревели от усилия.

Баржа застонала, когда буксир сменил направление приложенной к ней силы, и корма баржи медленно начала разворачиваться от берега – и пошла влево. Это вызвало испуганные крики с ее палубы. Я не хотел получить заряд в лицо, поэтому стал на колени, чтобы не светиться, а тем временем вытащил секонд-хендовый пояс из моих старых джинсов, и с его помощью закрепил штурвал в неподвижном положении. Потом я снова подобрал свой «винчестер» и ушел с мостика, поспешно, но так тихо, как только мог.

То, что я сделал до сих пор, было в лучшем случае игрой на затягивание времени. Это не развернуло баржу, но заставило ее крутиться на месте, и, может быть, стоило врагу времени развернуть ее снова в нужном направлении. Но именно это требовалось Охоте, чтобы утопить баржу – время. Чем дольше баржа играла в это «вперед-назад», тем лучше. Так что я нашел приятное тихое местечко в тени, откуда мог видеть трап, ведущий на мостик, при этом сам я стоял за очень большой стальной трубой. Я положил ствол «винчестера» на верхний изгиб трубы, нацелил его на дверь и ждал.

Первой пары членов экипажа не пришлось ждать долго. Я не был уверен, появились ли они откуда-нибудь из трюма, или как-то перебрались с баржи, но два человека в темной одежде с пистолетами наготове быстро пробежали по палубе и направились к трапу.

Стрелок я не ахти какой. Но когда ствол твоей винтовки покоится на твердом основании, а сам ты неподвижен (по меньшей мере относительно поверхности, на которой стоишь), и когда расстояние порядка сорока футов – не нужно быть профи. Надо просто задержать дыхание, медленно выдохнуть и нажать на спусковой крючок.

«Винчестер» грохнул громом, и первый мужчина изогнулся от боли, едва добравшись до верхних ступенек трапа. Дальше все сработало в мою пользу. Он упал на второго как раз в тот момент, когда тот разворачивался и поднимал пистолет. Первый рухнул на второго, сбив его с ног, отчего первый выстрел пошел черт знает куда. Второй противник не мог держать оружие обеими руками, но нажимал на курок так быстро, как только мог.

На расстоянии сорока футов, в темноте, не зная точно, где находится цель, да еще под тяжестью тела, рухнувшего на него, бедный сукин сын не имел ни шанса. Он выпустил семь или восемь зарядов, и ни одна пуля даже близко не пролетела. Я рычагом перезарядил «винчестер», вдохнул, сделал полувыдох – и нажал на спусковой крючок.

И только когда вспышка выстрела осветила сцену, я узнал Туза – паника на лице, пистолет нацелен на десять футов левее меня. Вспышка погасла и выжгла его лицо на моей сетчатке на тот момент, как вернулась темнота.

А буксир замолк снова.

* * *

Эрлкингу понадобилось немного времени, чтобы завершить работу. Может, три минуты спустя хор ужасающих криков раздался с поверхности озера – это Охота воем отмечала свой триумф и кружила в небе, с торжественным ревом рогов и истошно лающими гончими. Я видел зеленый свет, безжалостно горевший с той точки, где Охота начала резать баржу, потом баржа стала крениться на борт, и в нее хлынула вода. Баржи – не военные корабли, и даже не торговые суда. Будь у них трюмы… но они в принципе не оснащены отсеками и задраивающимися люками. И уж точно никакой автоматики. Это просто кастрюли для супа. Пробей дырку в дне, и кастрюля, увы, потеряет свой суп.

Я не хотел разделять судьбу пассажиров «Титаника» и поэтому поспешил к месту, где взбирался на буксир. Раздался рев из-под призрачно-тигровой маски, скрывавшей «Харлей», и Мёрфи скользнула вдоль борта. Я прыгнул на заднее сидение одним рассчитанным движением, как мне показалось, круто, и приземлился слишком круто всем весом на собственные гениталии, что уже не было по кайфу.