Холодная война в «сердце Африки» - [120]
В 11.00 в Стэнливиль вошла колонна Вандерваля. Через полчаса он встретился с командиром парашютистов Лораном. Договорились, что бельгийцы обеспечат охрану аэропорта и эвакуацию иностранцев, а люди Вандерваля займутся городом. И они им занялись. КНА устроила в конголезских кварталах «день охоты», как выразился Хоар. Озверевшие солдаты стреляли во всех без разбору на улицах, врывались в дома, убивали мужчин, насиловали женщин. Местом жуткой бойни стала штаб-квартира партии Лумумбы НДК, где были убиты десятки человек, все, кто не успел покинуть здание. Даже видавших виды бельгийских военных коробило. «Я никогда в жизни не видел такой резни. Пленных не брали. Их резали, расстреливали или забивали до смерти. Это было отвратительно», – вспоминал Лоран. Полковник приказал поскорее вывести из города своих молодых парашютистов, дабы созерцание таких «торжеств по случаю победы» не травмировало их юную психику[1119].
Город подвергся тотальному разграблению. Военнослужащие КНА без затей вышибали витрины магазинов и брали все, что им нравится. Наемники на мелочи не разменивались, при помощи динамита и ацетиленовых горелок вскрывали бронированные сейфы с наличностью и драгоценностями. Пьяные наемники устраивали дикие выходки. Осушив содержимое винного погреба одного из крупных отелей, патруль зашел в городской зоопарк, где выпустил из клеток голодных львов[1120].
После зачистки конголезских кварталов «мятежников» и «подозреваемых пособников» свезли на городской стадион. Таких набралось более 20 тыс. человек. Их держали в страшной тесноте, антисанитарии, почти не кормили. Даже наемники из отряда Хоара проявили к ним сострадание, пригнали на стадион грузовик риса, чтобы задержанные не умерли от голода. Увиденное там произвело на Хоара неизгладимое впечатление: «На мокрой от дождя освещенной деревянной платформе работал трибунал. Это был “суд единодушного одобрения”. Наблюдая за этим действом, я все больше проникался мыслью, что стрелки часов переведены на тысячу лет назад. На помост выводили мятежника, и его имя объявлялось по системе оповещения. Если собравшиеся его приветствовали, пленника освобождали. Если же освистывали, то его выводили и расстреливали прямо у стадиона»[1121]. Заправлял судилищем известный пренебрежением к нормам закона глава службы безопасности Чомбе Виктор Нендака. У него были личные причины лютовать в Стэнливиле – там симба казнили его жену и детей[1122].
В специальном заявлении администрация США разъяснила, что целью операции в Стэнливиле было «спасение жизней невинных мужчин, женщин и детей, конголезцев и граждан по меньшей мере восемнадцати стран». Утверждалось, что если бы акция не состоялась, погибло бы еще больше заложников. Президент Джонсон тоже объяснил прямое военное вмешательство гуманитарными мотивами и провозгласил победу Запада на конголезском фронте холодной войны: «Конго было ареной борьбы держав и идеологических войн. Я надеюсь, что теперь у этой страны появился шанс на мир»[1123].
Высадка десанта и расправа над повстанцами вызвала широкий международный резонанс. ОАЕ осудила иностранную вооруженную интервенцию на стороне режима Чомбе. Кваме Нкрума расценил ее «как наглую агрессию против Африки, напомнившую, что колониализм не умер». Президент Алжира Ахмед Бен Белла заявил, что направит добровольцев и оружие для помощи «конголезским братьям». Словесным осуждением дело не ограничилось. В Каире толпа прорвалась на территорию американского посольства и сожгла носившую имя президента Кеннеди библиотеку культурного центра, где хранилось 27 тыс. книг. В Кении прошла демонстрация под лозунгом «Повесить президента Джонсона!» Массовые демонстрации протеста против действий Бельгии и США прошли в Джакарте, Пекине, Софии, Праге, где в здании американского посольства были выбиты стекла. В Москве демонстранты, среди которых было много студентов из Азии и Африки, атаковали американское и бельгийское посольства, зданиям был причинен ущерб[1124].
Официальная советская реакция была предсказуемо жесткой. 26 ноября в МИД был приглашен посол Бельгии, где его ознакомили с заявлением советского правительства. Оно охарактеризовало «высадку бельгийских парашютистов и захват силой оружия города Стэнливиль» как «грубый акт вооруженного вмешательства во внутренние дела со стороны Бельгии, США и Англии, продолжающих политику произвола и насилия в отношении конголезского народа». Ссылка на необходимость освобождения заложников была сочтена фальшивым предлогом, раскрывающим «колониальную сущность этого агрессивного акта»: «И дело не в том, что в Стэнливиле оказалось какое-то количество иностранцев, а в том, что колониальные державы, убедившись в неспособности своего ставленника Чомбе справиться с положением в стране, решили оказать ему открытую помощь в подавлении национально-освободительного движения частями регулярной армии». Советское правительство потребовало «прекращения военной интервенции и вывода из Конго всех бельгийских войск и всех иностранных наемников». Заявления аналогичного содержания были сделаны послу Великобритании в СССР и временному поверенному в делах США в СССР
