Хоккей - моя стихия - [14]

Самостоятельное обсуждение и уточнение игрового задания повышают ответственность каждого спортсмена, формируют навык к анализу, и хоккеист таким образом проходит первый класс подготовки к своей будущей работе в должности тренера.

По дороге в Москву, по пути на стадион стараемся говорить о чем угодно, только не о хоккее, однако мысленно мы уже в Лужниках, на льду, всматриваемся в лица спартаковцев, вспоминаем их игру, их излюбленные маневры, приемы ведения атаки, построение обороны. Так все было и в тот майский день 1969 года, когда мы ехали на матч, который должен был решить, кто станет чемпионом страны… Сколько лет прошло, а я помню наш поединок прекрасно. Да и читатель, я убежден, не забыл тот драматический матч. Его помнят болельщики, переполнившие Дворец спорта в Лужниках. Его помнят и миллионы телеболельщиков. Ведь это тот матч, который был прерван на тридцать минут.

Мы, хоккеисты ЦСКА, до сих пор считаем, что золотые медали "увели" у нас буквально из-под носа. Мы проигрывали в середине третьего периода 1:2, а нам нужна была победа, и за одну секунду до последней смены ворот, на исходе десятой минуты, мы забросили долгожданную ответную шайбу. То был красивый гол. И вдруг выяснилось, что не следует верить своим глазам. Хотя табло свидетельствовало о том, что до смены ворот осталась еще одна секунда, судья из-за борта заявил, что часы якобы испорчены, что он берет время по контрольному секундомеру, что время первой половины третьего периода матча истекло, и он будто бы дал свисток.

Впоследствии обнаружились люди, которые утверждали, что этот свисток слышали. Я его не слышал.

Гол не засчитали. Вскипели яростные споры, ведь нам было до слез обидно. Тарасов ушел в раздевалку и увел команду. (Потом он был за это строго наказан и лишился, правда, ненадолго, звания заслуженного тренера СССР.) Конечно же, не надо было задерживать матч: зрители, пришедшие на стадион и собравшиеся у телеприемников, тут были ни при чем, но можно понять и тренера и нас. И только ли наш тренер виноват в происшедшем? Из-за чьей халатности возник инцидент? Почему не известили тренеров и игроков, что часы не в порядке? Интересная подробность: когда проверяли табло после матча, то все было в порядке, вся сложная система отсчета времени работала, как и прежде, безукоризненно.

Наша команда была в ужасном настроении, играть после возвращения на лед в полную силу мы уже не могли, в конце концов проиграли со счетом 1:3 и вынуждены были довольствоваться серебряными медалями.

Меня эта загадочная история огорчила еще и потому, что я этой весной впервые стал чемпионом мира, а вот стать чемпионом СССР не смог…

Матч за матчем. Сезон за сезоном. Длинная-длинная вереница хоккейных встреч. Упругий, насыщенный ритм жизни. Я знаю, что буду делать завтра, где буду через три дня и куда поеду через неделю. Хорошо изучил расписание самолетов на Новосибирск, Челябинск, Прагу и Стокгольм, В октябре, ноябре, феврале и марте играю против Александра Якушева и Александра Мальцева, а в сентябре вместе с двумя Сашами против Фила Эспозито и Бобби Халла, а в декабре и апреле против Владимира Мартинца, Франтишека Поспишила, Дана Лабраатена и Ульфа Нильссона.

Матч за матчем. Сезои за сезоном. И вдруг цепочка рвется. Пауза. Вынужденная пауза. Команда тренируется и играет без меня. Без меня вылетает команда за океан по маршруту, уже освоенному советскими хоккеистами, — в Монреаль. А я остаюсь в Москве, в Лефортово. Портативный телевизор в палате госпиталя. Впервые за многие годы я пропускаю великолепный, красочный и шумный праздник хоккея, довольствуясь маленьким окошком, через которое можно увидеть, увы, немногое. Заходят друзья, партнеры по звену, оставшиеся в Москве. Тоже скучают, тоскуют. Впервые против профессионалов сборная СССР выступает без нашей тройки.

Тренерам, конечно, виднее, как строить игру, как формировать команду, как готовиться к Олимпиаде, которая ждет нас через четыре года, однако нам кажется — и Михайлову, и Петрову, и мне, — что ведущие игроки песни не испортили бы. Что же касается молодых, то и им бы места в составе хватило — ведь двадцать пять человек можно было включить в команду.

Я говорил уже об относительности "хоккейного возраста", хочу лишь раз напомнить, что иные дебютанты, например, двадцативосьмилетние вратарь Михаил Василенок и нападающий Валерий Белоусов — ровесники Александра Мальцева и Владимира Шадрина и на год старше Владимира Лутченко и Валерия Васильева, на три года старше Виктора Шалимова, на четыре — Владислава Третьяка и на пять — Сергея Капустина. Почему же у них больше шансов выступать в 1980 году, чем у перечисленных мною ветеранов главной команды страны?

Впрочем, это не самое важное. Важнее другое — о какой настоящей проверке может идти речь, если вратарь Василенок так и не появлялся на площадке, если ни разу не видели мы на льду защитника Виктора Кузнецова, если считанные минуты (да и то против аутсайдеров турнира) сыграл Александр Голиков.

Включив новичков в команду, что само по себе было смелым решением, следовало бы так же смело и проверять дебютантов на деле. Тем более, что самые молодые хоккеисты команды — Сергей Бабинов, Александр Белялетдинов и Борис Александров, которым по 21 году, 22-летний Виктор Жлуктов, 23-летние Владимир Ковин и Александр Скворцов (их ровесника Сергея Капустина я отношу к более опытным мастерам) — сыграли неплохо. В одних матчах игра у них получалась лучше, в других хуже, но общий экзамен, как мне показалось, судя по телерепортажам, они выдержали.