Лелеял он тайную мечту — самому научиться сорта новые выводить! Запала она ему, когда в каком-то журнале прочитал статью о научной и практической работе двух самородков — исследователей природы: американца Лютера Бербанка и соотечественника Ивана Владимировича Мичурина. О Мичурине он слышал и раньше, но слух этот не тревожил его воображение. А тут, прочитав, размечтался: вот бы с кем встретиться, поговорить! Нет, даже не поговорить,— станет ли знаменитый на всю страну человек беседовать с ним, полеводом колхозным,— только повстречаться, повидать.
Высказал он однажды это желание председателю: мол, вот управимся с весенне-полевыми работами, буду просить колхозников, чтобы разрешили к Мичурину съездить, очень уж дело он интересное затеял.
— А что ж, отсеемся — и поезжай,— ответил председатель. Как показалось Мальцеву, ответил шутки ради. Ну, в самом деле, что он поедет к человеку, который не хлеб растит, а сады? Не пустят колхозники и будут нравы, нечего зря деньги тратить, от работы отрываться. Так что желание это казалось ему из тех мечтаний, которые живут в душе вовсе не для того, чтобы когда-нибудь сбыться. Просто греют они человека, на мысли настраивают, на дело побуждают.
Однако председатель слова свои помнил и, как только отсеялись, на первом же собрании предложит командировать полевода Терентия Семеновича Мальцева в город Козлов к знаменитому ученому Мичурину «за познаниями в деле преобразования природы и выведения новых сортов, которые будут служить прокормлению трудового народа».
Отсеялись в ту весну тридцать первого года хорошо и вспахали ко времени, и пробороновали, и семена заделали в чистую почву и к сроку, поэтому колхозники были настроены благодушно и щедро — пусть едет.
Насушив котомку сухарей, Мальцев во второй половине июня собрался в дорогу. Сел в поезд — и заволновался так, хоть возвращайся. Смотрел в окно на поля и леса, на деревни по зеленым косогорам, а думал о встрече: что он скажет знаменитому ученому, о чем заговорит с ним? И чем больше об этом думал, тем больше волновался.
В Козлов поезд пришел под вечер. Переночевав в шумной и людной заезжей, Мальцев чуть свет отправился посмотреть хотя бы издали на дом и сад, где живет и работает человек, которого знала вся страна.
Вышел Терентий рано, городок еще спал, редко у какого двора встречался человек с метлой, который и указывал путь Мальцеву. Он уже знал, что это не дворники, а хозяева заботятся, чтобы у дворов было чисто и прибрано, когда люди на улицу выйдут. «Хороший, значит, народ тут»,— отметил Терентий про себя и все больше проникался уважением к жителям городка и за это старание и за то, что рядом с ними живет такой человек. Останавливался, разговаривал, дальше шел и уже знал, что к Ивану Владимировичу каждый день едут, что и сегодня пришли несколько человек с московского поезда и что они или паромчика у реки дожидаются, или в саду перед домом сидят, стерегут, когда Мичурин выйдет на прогулку.
«Ну и хорошо, что не одни»,— подумал Мальцев, еще издали завидев группу людей на берегу реки — человек двенадцать. Все из Москвы приехали, уверенные и шумливые,— покрикивали ка мальчишку, сонно и неторопливо подводившего к берегу дощатый паромчик.
Переправились. Вошли в сад, где перед домом была беседка. Тут и сели.
Мальцев чувствовал себя неловко: так-то вот располагаться в чужом саду, кому такое понравится? И вовсе уж нехорошо было, что некоторые порывались громко о себе заявить.
«Не отойти ли от них?» Только подумал так Мальцев, как на садовой тропе увидел седобородого старца в широкополой соломенной шляпе, в белом кителе и таких же брюках. Перед ним бежала белая собачка. Старец шел за ней опираясь на тросточку. Именно таким и знали Мичурина по фотографиям в газетах и журналах.
Все встали. Но Иван Владимирович прошел мимо, ни на кого не глянув, не остановившись.
Мальцев так будет вспоминать эту встречу:
«Кто-то окликнул его:
— Иван Владимирович!
Мичурин остановился.
— Что надо?
— Мы к вам, Иван Владимирович.
— К нам? А что вам от нас нужно?
— Ваши труды приехали посмотреть...
— Посмотреть? — переспросил он ворчливо. — А чего вы не видели? — Потом: — Откуда вы?
— Мы из Москвы...
— Бездельники, сами не работаете и нам мешаете. — И пошел дальше. Потом остановился и спросил:— А колхозники среди вас есть?
Я вышел и говорю:
— Вот я колхозник.
— Колхозник?
Вернулся, подходит к нам.
— Какой области будете?
Я сказал. В то время мы входили в Уральскую область, объединившую Екатеринбургскую, Пермскую, Челябинскую и Тюменскую губернии.
— Вот колхозник посмотрит наши работы, вернувшись домой, что-нибудь у себя сделает. А вы что можете у себя в Москве сделать? Разгуливаете только да нас от дела отрываете.
И Мичурин взял меня с собой, а остальных водил один из сотрудников».
Долго они ходили по берегу речки Лесной Воронеж, по саду, на селекционно-генетической станции побывали. Иван Владимирович расспрашивал, рассказывал, показывал. А когда расставались, сказал:
— Вы приходите и завтра. Только не стойте вместе с этими праздношатающимися. Они на всякую знаменитость смотрят, как на диковинку, а то и на вещь. Вещь приобрести стараются, а знаменитость — увидеть, чтобы выхваляться потом...
