Хирургическое вмешательство - [56]

— Да кто ж поймёт…

— Впрочем, это хорошо, — решил Вей. — Ассимилируются.

— На п-прибалтов они похожи, — внезапно явился в дверях Дед. Ученики, вознамерившись подняться, вяло и печально забарахтались в креслах; Арья жестом пресёк шевеление. — А язык из ин… индоевропейских. Меньше надо фантастики читать.

Последняя сентенция всех удивила.

— К-какой-то журналист без мозгов ляпнул, так все с тех пор и заладили, — махнул рукой Дед. — «Беженцы из параллельного мира». Ну, что тут удивляться… живёт-живёт человек, сансару с ноосферой п-путает, так это ещё ничего. Вот к-когда этиловый спирт с метиловым… Вероятностный мир, шаманятки, п-причём недалёкий, аж языковые группы те же… Но они не ассимилируются. Никогда.

— Почему?

— Они сохраняют своих богов.

— Мне звонил Дед, — раскрыл, наконец, рот компетентный шаман. На лице Ксе не дрогнул ни один мускул: если Лья хотел задеть его тем, что по важному делу Арья связался не с ним, то просчитался. Ксе помнил, что говорила ему интуиция по поводу телефонов.

— И чего? — буркнул Жень.

«Дед посоветовал ему связаться со стфари, — промелькнуло в голове Ксе. — Зачем? Помощь или укрытие… у нас сейчас других целей просто нет. Даже и спрашивать неинтересно. Разве что…»

— Привет передавал, — с ухмылкой сообщил Лья и умолк.

«Ах ты гад, — почти весело подумал Ксе. — Ну не хочешь по-человечески, не хочешь — не будем».

— Уважаемый Ансэндар, — деликатно окликнул он и замялся: чего-то в обращении не хватало. Ксе помедлил и ляпнул, когда молчать уже стало неловко: — Извините… а по отчеству вас как?

— У меня нет отчества, — просто сказал Ансэндар, обернувшись. — И, правда же, лучше Анса.

— Анса… вы, наверное, знаете о… нашей проблеме?

— Знаю. Я уже обещал Лье.

— Дед звонил своей знакомой, — нехотя подал голос названный и добавил с затаённым злорадством: — Знакомой верховной жрице. И проконсультировался.

Ксе чуть улыбнулся: он догадался, о ком речь.

— Старшей красоты?

Лья закаменел лицом: он надеялся на панику.

— А-а, — встрял Жень, — ну да, они тётки классные. Прикольные. Они папке помогали с нами возиться, ну, когда мы с Женькой ещё совсем сопливые были. Тёть-Шура и тёть-Лена. Тёть-Лена богиня. Они чего сказали?

— Сказали, что тебе ещё учиться надо, — со вздохом отчитался Лья. — Своему божьему делу. А то пока нормально работать сможешь, ещё лет сто пройдёт. Дед сказал, что они обещали не доносить, но сами помочь никак не смогут, а то их свои же сожрут. Жречество, говорят, гадюшник неописуемый.

«А шаманство ну совершенно не гадюшник», — Ксе скорбно взглянул на затылок Льи; он был несколько несправедлив в своей оценке, в конце концов, Лья бескорыстно и честно ему помогал, но со своими выкрутасами он уже достал Ксе до печёнок.

— У стфари тоже есть жрецы, — мягко сказал Ансэндар. — И они… несколько иные. Они… действительно хорошие люди, Жень, даю слово.

Божонок зыркнул на него с подозрением.

— Мне незачем врать, — развёл руками Анса. — Они правда славные. Вот познакомишься и увидишь. А если хочешь доказательств…

— Матьземлю пришлось уговаривать для того, чтобы она согласилась кормить стфари, — перебил его Лья, и Ансэндар стеснительно умолк. — В порядке гуманитарной помощи. Поэтому наших шаманов они приняли. Но наших жрецов они принимать отказались и никаких контактов с ними не поддерживают.

— Почему? — хмуро поинтересовался Жень.

— Национальная идентичность, — изрёк шаман и авторитетно продолжил, совершенно игнорируя присутствие стфари рядом с собой. — Стфари здесь гости и хотят оставаться гостями. Решили, что нужно принять язык, чтобы жить мирно. Но если они примут наших антропогенных богов, то следующее поколение уже будет русскими.

— Не совсем так, — тихо поправил Ансэндар. — Следующего поколения не будет.

— Почему? — Лья искренне изумился.

— По всей видимости, в вашем мире другие законы взаимодействия, — ровно объяснил Анса, глядя в окно. — У вас исчезновение родных богов означает всего лишь ассимиляцию. У стфари перестанут рождаться дети. Не будет новых стфари, понимаете, не потому, что они будут русскими, а — просто не будет.

Плечи Ансы поникли.

— Мы хотим вернуться, — сказал он. — Понимаем, что надежды почти нет. Но мы хотим выжить. Если бы действительно можно было ассимилироваться, я… я думаю, что мы бы не сомневались.

Повисло молчание. Ксе смотрел в окно; машина нырнула в тоннель, естественный свет сменился электрическим и вновь побелел, когда бетонные стены остались позади, и мимо замелькали ряды домов. Витрины играли красками. Многие вывески уже горели неоном, хотя до вечера было ещё далеко. Жень сидел, заложив ногу на ногу, на лице бога застыла недобрая гримаса; почему-то Ксе понимал, о чём он думает, и сам думал о том же. Конечно, стфари небескорыстны в своём согласии помочь преследуемым, какую-то выгоду они надеются в будущем получить, но понять их можно, и наверняка Жень сделает всё, что в его силах. Всё, что будет в его силах — потом. Но Лья вёл себя некрасиво. Ксе осознал, что попытки вывести из равновесия его самого задевают его гораздо меньше, чем беспардонность брата-шамана по отношению к стфари. Он заподозрил, что Лья был одним из тех, кто просил Матьземлю принять явившихся из ниоткуда мигрантов — но это всё равно не давало шаману права так держать себя. Как будто ему по гроб жизни должны…