Хиросима - [21]

Одиннадцатого августа, после пяти дней помощи раненым в парке, господин Танимото вернулся к развалинам своего дома и начал разбирать руины. Он отыскал церковные книги, которые были лишь обуглены по краям, а также некоторые кухонные принадлежности и посуду. Пока он трудился, пришла госпожа Танака и сказала, что ее отец спрашивал о нем. У господина Танимото были причины ненавидеть ее отца — отставного чиновника судоходной компании, который, хоть и широко демонстрировал свою щедрость, был известен эгоистичностью и жестокостью, а всего за несколько дней до взрыва он заявил, что господин Танимото — американский шпион. Несколько раз он также высмеивал христианство, называя его антияпонским. В момент взрыва господин Танака шел по улице рядом со зданием городской радиостанции. Он получил серьезные ожоги от вспышки, но смог сам дойти до дома. Укрывшись в организованном сообществом соседей убежище, он настойчиво пытался получить медицинскую помощь. Он ожидал, что все врачи Хиросимы придут к нему, потому что он богат и знаменит тем, что раздавал свои деньги. Когда никто не пришел, он в гневе отправился искать врачей сам; опираясь на руку дочери, он ходил от одной частной больницы к другой, но все они лежали в руинах, поэтому он вернулся в убежище и просто лег там. Сейчас он был очень слаб и знал, что умрет. Он был готов принять утешение от представителя любой религии.

Господин Танимото отправился к нему на помощь. Он спустился в похожее на гробницу убежище и, когда глаза привыкли к темноте, увидел господина Танаку; его лицо и руки распухли, их покрывали гной и кровь, опухшие глаза были закрыты. От старика дурно пахло, и он постоянно стонал. Возможно, он узнал голос господина Танимото. Оставаясь на ведущей в убежище лестнице, чтобы был хоть какой-то свет, господин Танимото открыл карманную Библию на японском и начал громко читать: «Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи. Ты как наводнением уносишь их; они — как сон, как трава, которая утром вырастает, утром цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает; ибо мы исчезаем от гнева Твоего и от ярости Твоей мы в смятении. Ты положил беззакония наши пред Тобою и тайное наше пред светом лица Твоего. Все дни наши прошли во гневе Твоем; мы теряем лета наши, как звук» [15].

Господин Танака умер, когда господин Танимото читал псалом.

Одиннадцатого августа в военный госпиталь на острове Ниносима поступило сообщение, что в этот день прибудет большое число раненых из штаба армии региона Тюгоку, и поэтому всех гражданских пациентов решили эвакуировать. Госпожу Сасаки, у которой все еще была пугающе высокая температура, поместили на большой корабль. Она лежала на палубе, подложив под ногу подушку. Над палубой были навесы, но корабль шел таким курсом, что она оказалась под палящими лучами. Она чувствовала себя так, словно ее держали на солнце под увеличительным стеклом. Из раны сочился гной, и вскоре им была покрыта вся подушка. Ее высадили на берег в Хацукаити, городке в нескольких километрах к юго-западу от Хиросимы, и поместили в здание начальной школы, носящей имя богини милосердия Каннон, которое было превращено в госпиталь. Там она пролежала несколько дней, пока из Кобе не приехал специалист по переломам. К тому времени ее нога покраснела и распухла до бедра. Доктор сказал, что он не может установить вид перелома. Он сделал надрез и вставил резиновую трубку, чтобы удалить гной.

В доме иезуитов дети Катаока были безутешны. Отец Цесьлик делал все возможное, чтобы их отвлечь. Он загадывал им загадки. Спросил, например: «Какое самое умное животное в мире?» Но после того, как тринадцатилетняя девочка сказала, что это обезьяна, слон и лошадь, он ответил: «Нет, это бегемот» — потому что по-японски «бегемот» это «каба» — противоположность слову «бака», то есть «глупый». Он рассказывал им библейские истории, начав, как и следует, с сотворения мира. Он показал им альбом с фотографиями Европы. Но несмотря ни на что они почти все время оплакивали свою мать.

Через несколько дней отец Цесьлик начал поиски семьи этих детей. Во-первых, через полицию он узнал, что их дядя был в участке в Курэ — городе неподалеку — и пытался навести справки о детях. Затем он выяснил, что старший брат пытался найти их через почтовое отделение в Удзине, пригороде Хиросимы. А потом — что их мать жива и находится на острове Гото, недалеко от Нагасаки. Наконец, еще раз зайдя на почту в Удзине, он связался с братом и вернул детей матери.

Примерно через неделю после бомбардировки до Хиросимы дошел смутный и малопонятный слух, что город был разрушен энергией, высвобождающейся в тот момент, когда атомы каким-то образом расщеплялись надвое. Название этого оружия, передаваемое из уст в уста, звучало как «генси бакудан», что можно было перевести как «оригинальная детская бомба». Никто не понимал этого и верил в это объяснение не больше, чем в порошкообразный магний и тому подобное. Из других городов доставляли газеты, но там все еще содержались самые общие формулировки — например, такие, как заявление Domei