Химеры - [52]

Демон покинул свое пристанище навсегда!

— Помолимся во славу Господа нашего! — отец Валентин кивнул с облегчением, на лбу его выступил пот.

А Саша без чувств лежал на каменном холодном полу, бледный как смерть… Его подняли под руки, повлекли, усадили… он медленно стал возвращаться к жизни.

Вечером, когда измученный парень выспался в церковном доме при храме, а потом поел, — так набросился на еду, точно его сто лет не кормили! — отец Валентин пошел проводить их: старого друга и подростка, ставшего его духовным чадом.

— Ну, дорогие мои, слава Богу! Еще раз поздравляю тебя, Саша, ты молодец — выстоял. Жду вас через неделю, первое время тебе причащаться нужно как можно чаще, чтоб силы духовные нарастали и крепли. А, как матушка твоя будет готова, жду её. С этим тянуть нельзя — ей помощь нужна как можно скорее! А пока, как и договорились, ты, Борис, Сашу у себя приютишь нельзя, чтобы он был теперь рядом с матерью — он ведь ещё не настолько окреп, чтобы бесу, который вселился в нее, противостоять… Ну, с Богом!

Крестный с крестником сели в машину, — отец Иоанн любезно предложил подвезти их до города, — и они махали рукой, пока видна была у церковных ворот высокая крепкая фигура священника. Он стоял, как истинный былинный богатырь у врат крепости, ветер играл подолом его черной рясы, на усталом лице светилась улыбка. Он победил!

— Дядя Боря, — теперь, когда учитель стал его крестным, Саня звал его так, — мне бы только на минуточку домой заглянуть… на маму взглянуть и забрать вороненка.

— Лучше бы этого не делать, — на секунду обернулся к ним отец Иоанн. По крайней мере, сегодня. Тетя может потом вороненка тебе передать.

— Я на минуточку, ну пожалуйста, сегодня такой день! — глаза Сашки сияли. Он и впрямь будто родился заново, и казалось, это не он так сияет это его душа…

— Хорошо, но только на минутку, — согласился крестный. — Высадите нас, пожалуйста, на Тверской, вон там, у перехода, дальше мы уж сами доберемся.

Они поблагодарили священника, тепло распрощались и тронулись к Сашкиному дому. Дядя Боря сказал, что заглянет по пути в продовольственный — нужно было кое-чего подкупить, и потом подождет Саню на лавочке во дворе — он знал адрес. И Саня, как на крыльях, полетел домой. Он бежал и с удивлением замечал, какими легкими и быстрыми стали ноги, как радостно было двигаться, жить, дышать… жизнь приняла его! И свобода — желанная, ясная как рассвет, улыбалась ему. Он впервые понял, что такое тот внутренний свет, о котором говорил учитель истории. Он — как живая вода! И Сашка пил эту воду, прихлебывал жизнь маленькими глотками, боясь потревожить, расплескать благодать, которую нес в себе.

У подъезда тусовалась компания вдрызг пьяных подростков. Димон! С ним двое из тех, что были тогда у голубятни: прыщавый и широкоплечий в бейсболке. Саня было приостановился, но решил, что негоже бояться — он победил свой страх, он свободен! И силы, которыми его Бог наградил, казалось, они безграничны! Что ему теперь до каких-то недоумков, насосавшихся пива?! Он решительно двинул вперед.

— О-о-о, какие лю-ю-юди! — протянул сквозь зубы Димон и сплюнул соседу под ноги.

— Пропусти! — негромко и твердо сказал ему Саня.

— Шо вы гврите? — выказал деланное изумление Димон. — Слышь, Косой, эта тля, кажется, че-то вякает? А ну-ка, объясни ему… и попонятней.

Парень в бейсболке, гнусно загоготал, размахнулся недопитой бутылкой пива… и мир взорвался в голове Сашки горячими брызгами… Пивная бутылка, рухнувшая с налету ему на голову, разлетелась в куски. Сашка упал на ступени перед подъездом, и темная дымящаяся лужица крови стала медленно растекаться возле виска.

— Саша! Са-а-а-ша-а-а! — послышался чей-то крик.

Борис Ефимович бежал к нему со всех ног… но он опоздал. Парней тотчас как ветром сдуло.

* * *

Саша очнулся. Кругом все белым-бело… Снег? Он лежит на снегу? Нет, это не снег… стены… белые стены. Он попробовал пошевелиться — не смог. Кровать? Да, он лежит на кровати. Как все смутно, зыбко, точно мир движется в замедленной съемке, кажется, она называется «рапид»… Да, рапид! А там, в углу…

— Саша! — какой-то незнакомый большой человек поднялся со стула, кинулся к нему, выронив книгу… — Сашенька, ты очнулся!

Он поморгал, стараясь вернуть зрению четкость, не помогло. Все плыло, двоилось… незнакомый грузный пожилой человек склонился над ним, коснулся рукой лица… Что-то знакомое… где он его видал?

— Саша, сынок! — человек зарыдал, не сдерживаясь и не стесняясь слез. — Я твой отец!

Прошло почти полгода с того дня, как Александр заново родился в подмосковном местечке Быково, в церкви Владимирской Божьей Матери, а потом упал замертво на крыльце своего дома. Полгода он провел в коме, врачи не надеялись, что сознание вернется к нему… Отец Валентин служил молебны о здравии новообращенного христианина, он помог его матери освободиться от дьявольского наваждения, проведя и над нею такой же обряд… Зима сменилась весной, теперь стоял май, буйный, цветущий… А в феврале в дверь осиротевшей квартиры на улице Остужева позвонили. Лариса Борисовна открыла… на пороге стоял Ашот. Она вскрикнула, зашаталась… он её подхватил.