Хедвиг и прекрасная принцесса - [8]
Но со временем школьные задиры стали донимать его всё сильнее, и Гуннар устал от школы. Он начал приносить учительнице записки – записки, которые якобы написал его папа. В них сообщалось, например, что:
«Гуннар едет с нами в Аллингсос, вернётся послезавтра».
Или:
«Гуннар помогает мне красить забор, до конца недели в школу не придёт».
НО! Писал эти записки сам Гуннар на папиной пишущей машинке!
Так он прогуливал день за днём и скоро совсем отстал, а однажды ему даже влетело от завхоза, потому что тот застукал его с яблоками.
– А потом, – говорит мама и делает театральную паузу. – Потом мы узнали, что он стал угонять машины и продавать их в Германию.
– В четвёртом классе?
– Нет! Я имею в виду, когда вырос! Но я хочу сказать тебе, что если бы этого Гуннара не дразнили, то, возможно, сегодня он бы работал в банке директором!
– Подумаешь, мне всё равно!
Мама делает строгий вид. Она встаёт.
– А мне нет. И я хочу, чтобы ты обращалась с этим мальчиком по-доброму. Нехорошо говорить про человека, который только что пришёл в твою школу, «мерзкий». – Она идёт к двери, но с порога оборачивается. – У тебя там за спиной какая-то глупость?
Хедвиг не знает, что ответить. Глупость? Или что-то красивое? Непонятно. Так, кое-что со звёздочками.
– Ничего. Выйди, пожалуйста.
– Да, конечно.
И мама исчезает на тоненьких бесшумных ножках.
Хедвиг вздыхает. Повязка в руках намокла от пота и помялась. Хедвиг встаёт и запихивает её поглубже в шкаф, под брюки со стрелками, которые она не носит.
Но через пятьдесят лет, уж будьте уверены, она её достанет! Через пятьдесят лет Улле и не вспомнит про свою повязку. И вообще, к тому времени он будет сидеть в тюрьме за все тачки, которые угнал!
Хедвиг опять ложится. Капли за окном крупнее, скоро они уже вовсю барабанят по стеклу. Приятно так лежать и знать, что на улице мокро, холодно и промозгло, а ты лежишь, сухой и тёплый, в своей кровати, которая пахнет совершенно обычно.
Кубики
И всё же где-то в глубине души Хедвиг немного жаль Улле. Нелегко, наверно, учиться в третьем классе и не уметь завязывать шнурки. Сама она научилась делать такие вещи лет в шесть.
С другой стороны, он сам виноват в том, что случилось в четверг! Нечего было вредничать и так мерзко смотреть на неё – тогда бы она ничего не сказала!
Вторник выдался погожий и бодрящий. Осень щекочет носы. Перезрелые фрукты на школьном дворе источают кисло-сладкий запах, сапоги, когда бежишь, скользят по траве.
С минуты на минуту третьеклассники пойдут в школу переодеваться. По вторникам первым уроком физкультура.
– Интересно, что сегодня будет. Надеюсь, не баскетбол, – говорит Линда, сидя спиной к Хедвиг на больших качелях из автомобильной покрышки. Линда плохо играет в баскетбол. Она до смерти боится мяча.
– Может, ядро, – отвечает Хедвиг.
– Угу.
– Или прыжки в длину!
– Угу.
Линда кивает. Она не сильна ни в толкании ядра, ни в прыжках в длину. Вообще ни в чём.
– Будет футбол, – вдруг сообщает кто-то.
Девочки оборачиваются. Со стороны турников к ним идёт Пэр. Следом за ним – Улле.
– Маттиас спрашивал, – продолжает Пэр.
– Ясно, – говорит Хедвиг, пожимая плечами.
– Правда, мы хотим узнать, нельзя ли переиграть финал забега.
– Зачем?
– Чтобы знать. Кто самый быстрый.
Хедвиг фыркает:
– Это и так решено, вы сами всё в четверг видели.
Пэр качает головой:
– Это не считается. Улле не участвовал в последнем забеге.
– Ну и что, сам виноват, – бормочет Хедвиг, даже не глядя на Улле.
– Это из-за тебя он не побежал.
– Неправда!
– Нет, правда. Потому что ты сказала про шнурки. Он расстроился. – Пэр оборачивается к Улле, который смотрит на них, скрестив на груди руки. – Ты испугалась, что проиграешь, вот и сказала.
Ничего более несправедливого Хедвиг в жизни не слышала!
– Вовсе нет, я же не знала, что он откажется бежать из-за такой ерунды!
Пэр молчит.
– Неважно. Но мы всё равно спросим Бенгта.
– Да пожалуйста, всё равно я выиграю, – говорит Хедвиг.
– Пошли, надо ещё переодеться. – Линда встаёт и, тяжко ступая, идёт надевать блестящий спортивный костюм и ненавистные кроссовки.
Хедвиг догоняет её. Она уже ждёт не дождётся, когда начнётся урок и она побежит бок о бок с Улле и его кудряшками, он будет пыхтеть рядом, стараясь не отстать, а она вдруг рванёт, как локомотив, и победит под оглушительное девчачье «УРА!».
– Сейчас мы увидим, кто быстрее, – я или Улле! – кричит она, входя в раздевалку.
На крючках висят забытые полотенца и грязные носки. Душевая пахнет плесенью. В углу валяется лифчик. Наверняка кто-то из шестиклассниц забыл. Бе-е!
– Мы же в четверг всё видели – ты победила! – говорит Эллен.
Хедвиг закатывает глаза.
– Он не бегал, была ничья. Мы попросим Бенгта устроить ещё один забег.
– Ты победишь, – кивнув, заверяет её Линда и вытаскивает из своего мешка спортивную куртку.
– Знаю, – говорит Хедвиг.
Атмосфера в раздевалке так накалилась, что, когда все наконец переоделись и выбежали в коридор, кажется, что это не девочки, а стадо кровожадных людоедов.
– Хед-виг, Хед-виг, Хед-виг! – кричат они.
– Ул-ле, Ул-ле, Ул-ле! – скандируют не менее кровожадные мальчики, выскочив из не менее вонючей раздевалки.
Завидя Улле, Хедвиг сразу чувствует себя как-то неуверенно. Сегодня он не забыл форму, и вместо широченных штанов и неуклюжих ботинок на нём спортивный костюм и плотно облегающие ногу кроссовки, завязанные на аккуратный бантик.
